Стихи, которые вам нравятся

[Mignonette]

Стихи почему то нормально не блыли переведены на русский язык.Порылась в нете и наткнулась на чью-то очень удачную попытку.Влюбилась...

Dylan Thomas - And Death Shall Have No Dominion

And death shall have no dominion.
Dead mean naked they shall be one
With the man in the wind and the west moon;
When their bones are picked clean and the clean bones gone,
They shall have stars at elbow and foot;
Though they go mad they shall be sane,
Though they sink through the sea they shall rise again;
Though lovers be lost love shall not;
And death shall have no dominion.

And death shall have no dominion.
Under the windings of the sea
They lying long shall not die windily;
Twisting on racks when sinews give way,
Strapped to a wheel, yet they shall not break;
Faith in their hands shall snap in two,
And the unicorn evils run them through;
Split all ends up they shan't crack;
And death shall have no dominion.

And death shall have no dominion.
No more may gulls cry at their ears
Or waves break loud on the seashores;
Where blew a flower may a flower no more
Lift its head to the blows of the rain;
Through they be mad and dead as nails,
Heads of the characters hammer through daisies;
Break in the sun till the sun breaks down,
And death shall have no dominion.

Конец придет всевластью смерти. Дилан Томас

Конец придет всевластью смерти
Нагие мертвецы сольются вместе
С дыханьем ветра и младой луной,
Когда их кости белые истлеют,
Они во звездах растворятся,
Сойдя с ума, они свой разум сохранят
В пучину погрузясь, чтобы воспрянуть вновь
Любовники погибнут, но не сама любовь
Конец придёт всевластью смерти

Конец придет всевластью смерти.
Они под волнами морскими - будут вместе,
И, распростершись в них, все ж не умрут.
Изломлены на рамах пыточных, они, повиснув
На спицах колеса, - все ж сохранят свой дух.
И вера соединит пространство рук, что врозь.
Когда же зло едино и разит насквозь -
Соединит, и им не даст сломиться.
Конец придет всевластью смерти.

Конец придет всевластью смерти.
Им более не слушать чаек песни
И шум о берег разбивающихся волн...
И где дыханьем был затронут лишь цветок,
что свой тогда подставил лепесток - дождя ударам.
Не важно: сошедшие с ума иль мертвые они -
Костям их не истлеть бесследно в их могилах,
И те взывают к солнцу, что осветить их в силах.
Конец придет всевластью смерти.

http://www.diary.ru/~lesnottes/?tag=807


Второй перевод(не соответствует моим эстетическим пристрастиям).

And death shall have no dominion - У смерти не будет господства


У смерти не будет господства.
Обнаженные мертвые будут одним целым
Человечеством с ветром и западной луной;
Когда их кости очистятся они будут восхитительны,
И заискрятся звездами на локте и ступне;
Даже сумасшедшие они будут в своем уме,
Даже утонувшие в море они воскреснут опять,
Даже если любимые умерли – любовь не умирает,
У смерти не будет господства.

У смерти не будет господства.
Подводные ветры морей
Затаившись лежат и не умирают от штиля;
Волнистые облака соединяясь исчезают,
Привод вращающий колесо никогда не сломается;
Клятва рукопожатия разломится пополам,
И единорог греха пропадет бесследно
Все разделения в апогее и больше никогда не расколятся
У смерти не будет господства.

У смерти не будет господства.
Не будет чаек кричащих в собственные уши
Или громко разбивающихся о морские берега волн;
Когда цветок перенаполнен ароматом чтобы больше не цвести
В приподнятом к дуновению дождя бутоне;
Даже если они сумасшедшие и смерть как гвозди,
Главные герои - молоток гадает на ромашках;
И ломают головы на солнце пока не сломается солнце,
У смерти не будет господства.

[St.Absinthia]

Мигно, хах, подумала, что выкладывала это стихотворение в 9майской подборке здесь, но нет, другое этого же автора.
Причем узнала его не смотря даже на то, что перевод был ни тот ни другой у меня =))
Кстати, тот, что у меня мне больше по душе (в сборнике "Западноевропейская поэзия ХХ века" серии "Библиотека всемирной литературы", вообще очень качественные переводы), хотя, у меня еще не было такого, чтобы стихотворение, которое понравилось при первом прочтении, нравилось потом в другом переводе больше (хз, сила первого впечатления, наверное).

Перевод: Аркадий Штейнберг

Смерть утратит власть над Вселенной.
Станут голые трупы плотью одной
С человеком ветра и закатной луной,
Оголятся их кости, претворясь в перегной,
Рядом с ними звёзды затеплятся въявь,
К ним, безумным, вернётся разум иной,
Утонувшие снова всплывут над волной;
Хоть любовников нет, сохранится любовь.
Смерть утратит власть над Вселенной.

Смерть утратит власть над Вселенной.
Они не умрут, прозябая на дне,
Под зыбью морей неисчётные дни;
Корчась на дыбе, на колесе,
Не струсят, хоть жилы ослабнут все.
Вера в их треснет руках пополам,
Носорожье зло их боднёт на излом,
Но, расщепясь, уцелеют они.
Смерть утратит власть над Вселенной.

Смерть утратит власть над Вселенной.
Чайки в уши им больше кричать не должны.
Могут стихнуть отныне вопли волны.
И не надо цветку, что расцвёл весной,
Подставлять свой венчик под дождь проливной.
Пусть безумны они и мертвы, как бревно,
Но, гремя сквозь ромашки, их черепа
Рвутся к солнцу, пока не взорвалось оно.
Смерть утратит власть над Вселенной.

Ну и для кучи:

Рука, подписавшая указ
Перевод: П. Грушко

Рука, подписав указ, отправила город в ад.
Пятивластие пальцев обложило данью кадык,
Удвоило мир умерших, вдвое уменьшив народ.
От пяти владык не уйдет ни один из владык.

Крутая рука завершается покатым плечом,
Белее мела суставы сжатой руки.
Гусиное перышко велит приостыть палачам,
Которые остудили горячие языки.

Рука, подписав декрет, посеяла ужас и злость,
Наладила голод и саранчу призвала.
Воистину велика рука, у которой есть власть
Вымарывать имена, озаглавливающие тела.

Пять владык отпустили грехи мертвецам,
Но не врачуют язв, не утешают сирот.
Рука заведует милостью, соперничая с творцом.
Но рука без глаз — и слез не прольет.

[Mignonette]

"Ты однажды пошутил, что время лечит". Саша Бес

Мягкой шалью на израненные плечи
Расплескалось молоко по небесам
Ты однажды пошутил, что время лечит
Я поверил, ведь я не был болен сам.

В день бессмертия в бокале с кисло-красным
Ленту жизни измеряли по часам
Ты все время мне твердил: «Любовь опасна»
Но при этом умолчал, что любишь сам.

Легкой дымкою сквозь сомкнутые веки
Сны Морфея окрыляли чудеса
Ты когда-то говорил: «Друзья навеки»
Но о том, что ты солгал, я понял сам.

Мелкой дробью несгораемой картечи
Звезды робко окропили небеса
Ты однажды мне сказал, что время лечит
Это так. Для тех, кто не был болен сам.

[Lestata]

Андрей Белянин

Ты — моя, а не чья-то. Другие лишь пена…
Сорняки, меж которых бредешь по колено.
Талый паводок, дань прошлогоднему бреду,
Невозможность пути по остывшему следу;
Сигаретный дымок, отравляющий небо,
Невозможная быль, отреченная небыль…
Ты — моя! Мы друг другу даны, как эпоха.
Мы — от первого сна, до последнего вздоха,
Предназначены быть обоюдным дыханьем
И всегда говорить кружевными стихами…
Ты — моя! И не стоит наивно пытаться
Утверждать, будто выцвели гроздья акаций.
Будто ветры не жгут, будто сосны не плачут,
Будто грубости наши хоть что-нибудь значат,
Что расстаться когда-нибудь будет возможно…
Все неправда, любимая, все это ложно.
Даже сплетни пусты и проблемы излишни —
Все давно решено и отмечено свыше.
Где сведутся мосты, где откроются двери…
Ты — моя.
И я сам
в это скоро
поверю…

[Veda]

«Кошки», Говард Лавкрафт

Груды каменьев и блоков разбитых -
Вот вавилонской гордыни итог;
И ядовитая плесень на плитах
Тлеет смертельным огнём вдоль дорог.
Грязные русла мосты перекрыли,
Нить паутины связала химер;
Бурный поток разложившейся гнили
Льётся из хаоса липких пещер.
Блеск и упадок, страданья и крики,
Ширясь, безумие чертит круги,
Толпы молящихся странны и дики,
Мерзостный запах туманит мозги.
Тощие кошки сбиваются в орды
В тёмных аллеях при свете луны;
Адской гримасой кривятся их морды
И завывания всюду слышны.
Улицы в зарослях дикой крапивы,
Мыши летучие носятся в них;
Как отступающий враг молчаливы
Ржавые цепи мостов разводных.
Башни согнулись от лунного света,
Ямы залиты болотной водой;
Ветер завоет, и вместо ответа -
Дьявольских кошек пронзительный вой.

[Marcus Cold]

Густаво Адольфо Беккер

LXXIII



Глаза ей закрыли, где боль остывала,
на лик её белый легло покрывало.
Беззвучно рыдая, не молвив ни слова,
родные из скорбного вышли алькова.



Мерцавшая с пола слепая лампадка
свой отсвет бросала на стену,где шатко
в порывах неровных горящего масла
тень мёртвого тела всплывала и гасла.



Забрезжило утро, запели пичуги,
и ожило всё в пробужденной округе.
И,видя как двойственно таинство это -
смесь жизни и смерти, потёмок и света,-
я думал,печалью нежданной томим:



КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!



До храма несли на плечах её тело,
оставили гроб в полумраке придела,
где желтые свечи и черные ткани
лицо ей венчали и белые длани.



С последним наплывом вечернего звона
старуха молитву дочла монотонно,
к скрипучим дверям поплелась,причитая,
и стала безлюдной обитель святая.



Все тихо,лишь маятник слышен негромкий
да кашляют свечи в немые потёмки.
Пугающий сумрак клубится по плитам,
так мрачно и пусто в затворе забытом, -
и снова я мыслью печальной томим:



КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!



Железный язык колокольною речью
Напутствовал горестно дщерь человечью.
Все в трауре черном, в молчанье печальном, -
родные с друзьями в кортеже прощальном.



В стене отворили увесистым ломом
проём неширокий к последним хоромам.
Задвинули гроб и замазали плиты,
простились и отбыли, горем убиты.



Могильщик,собрав
инструмент похоронный,
ушел,напевая
мотив немудреный.



Смеркалось,густели
вечерние тени,
и вновь я подумал
в немом запустенье,
где землю студило
дыханьем ночным:

КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ
В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!

Ненастной порою,когда до рассвета
ограда скрипит, содрогаясь от ветра,
и ливень на окнах, и дом - как темница,
мне девушка эта внезапно примнится.

Ей ливень играет на вечной свирели,
к ней ветер студёный крадется сквозь щели.
В стене обомшелой на старом погосте,
должно быть,простыли в ночи её кости!

Тела - истлевают?
А души - нетленны?
Всё - прах и материя
без перемены?
Не знаю!..Есть что-то,
что слов не находит,
что нас наравне
и томит и изводит
при мысли о мёртвых,
о том,что мы их



ОСТАВИЛИ В ТЛЕНЕ - В УСПЕНЬЕ - ОДНИХ!

[Sofios]

Скрытый текст

Саша Бес и прочие. не зря наших рифмоплетов после этого называют жестянщиками

мне вот кажется, что Тишь выкладывала здесь несколько работ Киплинга, но устрашающе великое количество мессаг удерживает меня от поисков.

Редьярд Киплинг

If

If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated, don't give way to hating,
And yet don't look too good, nor talk too wise:

If you can dream -- and not make dreams your master;
If you can think -- and not make thoughts your aim;
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build'em up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on!"

If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings -- nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
And -- which is more -- you'll be a Man, my son!


великое множество переводов несуществующие энтузиасты могли бы найти в гугле. да и так все понятно.

и, да.

Пастернак, Сон.

Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.

Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.

Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.

[Mignonette]

Саша Бес)
Сказка про Дракона Нафаню и Потомка Великих Героев

В нору, где мирно жил дракон Нафаня,
В аляписто-пунцовом сарафане
Вошла девИца на ладью похожа.
Ну, в общем, скажем проще – вышла рожей.
За ней, обезобразив интерьер,
Вошла собака рожей мопс-терьер.

Краса-девИца скромно огляделась,
Припудрилась, подкрасилась, присела.
И вдруг открывши рот, заголосила
Заголосила так, что нету силы.
Нафаня, наблюдал весь этот цирк
Компотом запивая голубцы.

А дева слезы льет уж в три ручья:
Мол, «ты, Горыныч-змей, меня похитил
Лишил невинности, невежеством обидел»
А свита бесконечным караваном
Заносит чемодан за чемоданом.
Нафане, между тем, заняться нечем.
Он жрет попкорн и думает о вечном.

Но только он подвох просек не сразу.
Чумою, иноземною заразой
Луч озаренья в туче серой пыли:
Ведь цирк уехал, а звезду ЗАБЫЛИ.
Шпиёнами прокрались в интерьер:
Прынцесса, чемоданы… мопс-терьер.

Нафаня, навернувшись с табурета,
и с воплем «Стойте!! Вы забыли ЭТО!!!»
Бежит с прынцессой в лапах за отрядом.
Отряд так сдавленно: «Спасибо, нам не надо.
Примите в жертву… кхем, в дар царёвый! ЛИЧНО!
И заберите эту истеричку»

Даров царевых с роду не видавший
Нафаня понял - глупо спорить дальше.
Да и оказываться, вроде, неприлично
Тем боле, когда дар царёвый ЛИЧНО.
Прынцессу ухватив за волоса,
Дракон обратно в нору почесал.

И думает: «Прынцессу подарили,
А приложить инструкцию забыли»
Кто б подсказал как сделать громкость тише,
Что б матюков прынцессиных не слышать.
Когда выгуливать и чем ее кормить
Нафане позабыли объяснить.

Когда прынцесса ультразвуком взвыла,
Нафаня сделал однозначный вывод,
Что ежели закрыт прынцессин рот,
Девица в общем, даже ничего.
…Вот только будет как-то не гуманно
Заткнуть ей рот её же сарафаном.

Что б не устраивать в пещере садо-мазу
Дракон решил убить двух зайцев сразу,
Поэтому засунул в пасть царевне
Горсть голубцов (из тех, что подгорели)
Как только дева открывает рот,
Дракон в него чего-нибудь кладет.

Прынцесса в страхе выпучив глаза
Жует уже как полтора часа.
Уже и челюсть двигаться устала.
Нафаня ж искренне считает, что ей мало
И чисто из хороших побуждений
Подкладывает в голубцы варенье.
А мопс-терьер свой зад под шкафом прячет.
Что б не попасть случайно под раздачу.

…Когда они дошли до патиссонов
Явился прЫнц, прынц собственной персоной.
И голосит: «Изыди гад ползучий!
А то ты у меня сейчас получишь!
Ща как возьму двуручник - кладенец
И всем здесь в тот же миг придет… хана!»

Ну, и замечу к слову о погоде:
Что этот прынц полгода был в походе.
Поход – как праздник, может показаться:
Все моются когда им лень чесаться.
И судя по амбре за прынцем следом
Добавлю лишь, что прынц ленивым не был.

Прынцесса, пережевывая рис,
Решила, что в пещере тюрарист.
И, оказавшись в центре перепалок,
На всякий случай в обморок упала.
Нафаня пребывал в глубоком шоке:
Герой не вытер перед входом ноги.
За ним из грязи и чего похуже
Тянулась длинная коричневая лужа.

Но жизнь прекрасна тем, что в ней порою
Рождаются особые герои.
Так, мопс-терьер, похрустывая лапой,
Тихонько выбирался из под шкафа,
Поняв, одно, что среди всех персон
Сегодня в адеквате только он

Великой тайной родословной были
И Цербер и собака Баскервиллей
И Белый Бим и Бобик и Бетховен,
Муму и хрен ли знает – что еще такое.
Решив особо и не изгаляться
Подпрыгнув, прынца он куснул… за ногу))
Тут прынц от боли басом завизжал
Обиделся на всех и убежал.
Ведь рыцари в решающем бою
Друг друга ниже пояса не бьют.

Пакует чемодан Дракон Нафаня
В слезах-слюнях-соплях: «Я еду к маме!
Когда ж научатся они, япона мать,
Ботинки перед входом вытирать?!»
Прынцесса молча: жестами, но в лицах
Кричит – как ей не надо за границу,
И что готова перевоспитаться,
Но лишь бы ей позволили остаться.
А мопс-терьер, затарившись приданым,
Пакуется в один из чемоданов.

Прынцессу в общем целом пожалели
И скинули в ближайшем из селений.
А чтобы там не отдала концы
С собой ей завернули голубцы.


С тех пор, в одной из трех восточных стран
В норе живет дракон Нафаня-сан*
И самый грозный изо всех собак
Великий воин Мопс-Терьер-сама*

[Trish]

Николас Гильен.
Случайно открыла книгу у букиниста и среди всякого "революцьонного" хлама отыскала потрясающие по своей пронзительности стихи о любви:

Ночью в городе старинном, далеко,
сердце до смерти изныло - вот и всё.

Взгляд глубоких глаз бездонных далеко,
влажных губ нельзя коснуться - вот и всё.


На бескрайнем тёмном небе, далеко,
звезды без числа дрожали - вот и всё.

Щли по улице всё тише, далеко,
что ни шаг, то шаг последний - вот и всё.

И у двери недоступной, далеко,
только раз поцеловались - вот и всё.

[Trish]

Николас Гильен.
Случайно открыла книгу у букиниста и среди всякого "революцьонного" хлама отыскала потрясающие по своей пронзительности стихи о любви:

Ночью в городе старинном, далеко,
сердце до смерти изныло - вот и всё.

Взгляд глубоких глаз бездонных далеко,
влажных губ нельзя коснуться - вот и всё.

На бескрайнем тёмном небе, далеко,
звезды без числа дрожали - вот и всё.

Щли по улице всё тише, далеко,
что ни шаг, то шаг последний - вот и всё.

И у двери недоступной, далеко,
только раз поцеловались - вот и всё.