Eva_Blood
11.05.2009, 14:54
Сказ про Петровича
Снилась рыба. Поджаренная камбала лежала на фаянсовом блюде, улыбалась и вращала белесыми глазами. А потом подпрыгнула, и произнесла гнусавым голосом: «Съешь меня!»
Пробормотав что-то неразборчиво-матерное, Петрович сел на кровати и проснулся. Обвел мутным взглядом знакомую комнату, привычно погрузил пятерню в бороду, почесывая подбородок. «Приснится же такое», - подумалось ему.
Внезапно внимание привлекло какое-то несоответствие в обстановке. Присмотревшись, Петрович осознал, что на грязном столе, вместо тарелки с остатками вчерашнего хлеба и селедки, между пустых пивных бутылок, устроилось круглое фаянсовое блюдо с жареной камбалой. Большая рыбина уныло поблескивала мертвыми глазами и молчала. «Свят, свят!» - рука Петровича дернулась, чтоб сотворить крестное знамение. Но беспомощно повисла в воздухе, ибо дворник вспомнил, что не крещен и до сих пор являлся убежденным атеистом. На всякий случай Петрович крепко зажмурился и потряс головой, перед глазами поплыли зеленые круги, а блюдо как стояло на столе, так и осталось там. Запах от него распространялся до того аппетитный, что желудок съежился и издал голодный вопль. «Цыц!!» - прикрикнул на него дворник, начав осторожное продвижение от кровати к столу. Камбала неподвижно лежала, затевая какую-то каверзу и продолжая одуряюще пахнуть.
На полпути к цели, дворник споткнулся о собственные сапоги, небрежно сброшенные вчера с ног, чуть не упал, разразился длинной тирадой с упоминанием матери этих самых сапог. Однако вынужденная остановка оказалась весьма кстати, в попытках сохранить равновесие, Петрович схватился за спинку стула и нащупал руками большой полиэтиленовый пакет, который висел там уже больше месяца, с тех пор, как был принесен от бабы Акулины, да так и не пригодился ни для чего. Схватив пакет и выставив его перед собой вместо щита, дворник продолжил продвижение к цели. Оказавшись возле стола, он быстро, стараясь не прикасаться к рыбе голыми руками, запихнул ее в пакет. Блюдо поначалу хотел отправить туда же, но пожалел: уж больно красивые были на нем нарисованы цветы. «Оставлю, а вечером Акулине покажу, может, ей понравится», - решил он. Положив пакет на пол, Петрович натянул линялые треники, заправил в них майку, накинул ватник, вдел ноги в сапоги и пригладил рукой всклокоченные волосы.
Двор встретил его предрассветной весенней хмуростью и прохладой. Прихваченные ночным морозом лужи красиво блестели, отражая светлеющее небо. Ветерок гнал по дорожке смятый лист бумаги. Привычным жестом дворник поднял бумажку, и, задумавшись о чем-то, отправил ее в карман ватника. Около мусорных контейнеров его поджидал большой серый кот – гроза местных домашних собачек и любимец бабки Акулины – Василий. Состроив умильную морду, он хрипло замяукал, призывая «доброго человека» поделиться чем-нибудь съедобным.
-Нету сейчас ничего… уж извини, - зачем-то соврал, а потом начал оправдываться перед котом Петрович. – Вечерком тебе чего-нибудь принесу.
С этими словами, он открыл самый дальний контейнер, кинул туда пакет. Тот упал со странным звуком, словно в нем была не мягкая рыба, а деревяшка. Петрович хотел было поглядеть, но передумал, аккуратно опустил крышку на место. Постояв немного, послушав утренние звуки, дворник вздохнул: весна чувствовалась все сильнее, и привычная тоска одинокого человека накатывала исподтишка, именно в такие тихие утренние часы. «Вот ведь какое дело», - невпопад подумал он и побрел обратно в свою дворницкую.
Снилась рыба. Поджаренная камбала лежала на фаянсовом блюде, улыбалась и вращала белесыми глазами. А потом подпрыгнула, и произнесла гнусавым голосом: «Съешь меня!»
Пробормотав что-то неразборчиво-матерное, Петрович сел на кровати и проснулся. Обвел мутным взглядом знакомую комнату, привычно погрузил пятерню в бороду, почесывая подбородок. «Приснится же такое», - подумалось ему.
Внезапно внимание привлекло какое-то несоответствие в обстановке. Присмотревшись, Петрович осознал, что на грязном столе, вместо тарелки с остатками вчерашнего хлеба и селедки, между пустых пивных бутылок, устроилось круглое фаянсовое блюдо с жареной камбалой. Большая рыбина уныло поблескивала мертвыми глазами и молчала. «Свят, свят!» - рука Петровича дернулась, чтоб сотворить крестное знамение. Но беспомощно повисла в воздухе, ибо дворник вспомнил, что не крещен и до сих пор являлся убежденным атеистом. На всякий случай Петрович крепко зажмурился и потряс головой, перед глазами поплыли зеленые круги, а блюдо как стояло на столе, так и осталось там. Запах от него распространялся до того аппетитный, что желудок съежился и издал голодный вопль. «Цыц!!» - прикрикнул на него дворник, начав осторожное продвижение от кровати к столу. Камбала неподвижно лежала, затевая какую-то каверзу и продолжая одуряюще пахнуть.
На полпути к цели, дворник споткнулся о собственные сапоги, небрежно сброшенные вчера с ног, чуть не упал, разразился длинной тирадой с упоминанием матери этих самых сапог. Однако вынужденная остановка оказалась весьма кстати, в попытках сохранить равновесие, Петрович схватился за спинку стула и нащупал руками большой полиэтиленовый пакет, который висел там уже больше месяца, с тех пор, как был принесен от бабы Акулины, да так и не пригодился ни для чего. Схватив пакет и выставив его перед собой вместо щита, дворник продолжил продвижение к цели. Оказавшись возле стола, он быстро, стараясь не прикасаться к рыбе голыми руками, запихнул ее в пакет. Блюдо поначалу хотел отправить туда же, но пожалел: уж больно красивые были на нем нарисованы цветы. «Оставлю, а вечером Акулине покажу, может, ей понравится», - решил он. Положив пакет на пол, Петрович натянул линялые треники, заправил в них майку, накинул ватник, вдел ноги в сапоги и пригладил рукой всклокоченные волосы.
Двор встретил его предрассветной весенней хмуростью и прохладой. Прихваченные ночным морозом лужи красиво блестели, отражая светлеющее небо. Ветерок гнал по дорожке смятый лист бумаги. Привычным жестом дворник поднял бумажку, и, задумавшись о чем-то, отправил ее в карман ватника. Около мусорных контейнеров его поджидал большой серый кот – гроза местных домашних собачек и любимец бабки Акулины – Василий. Состроив умильную морду, он хрипло замяукал, призывая «доброго человека» поделиться чем-нибудь съедобным.
-Нету сейчас ничего… уж извини, - зачем-то соврал, а потом начал оправдываться перед котом Петрович. – Вечерком тебе чего-нибудь принесу.
С этими словами, он открыл самый дальний контейнер, кинул туда пакет. Тот упал со странным звуком, словно в нем была не мягкая рыба, а деревяшка. Петрович хотел было поглядеть, но передумал, аккуратно опустил крышку на место. Постояв немного, послушав утренние звуки, дворник вздохнул: весна чувствовалась все сильнее, и привычная тоска одинокого человека накатывала исподтишка, именно в такие тихие утренние часы. «Вот ведь какое дело», - невпопад подумал он и побрел обратно в свою дворницкую.