PDA

Просмотр полной версии : "Самый выгодный контракт демона Себастьяна, или 3 сезон "Темного дворецкого"



Кэролайн
04.06.2011, 18:54
Название: "Самый выгодный контракт демона Себастьяна".
Или 3 сезон "Темного дворецкого".
Автор: Полиночка666
Бета: bella_uorkis, Rukia Ry.O Kuchiki
Фэндом: Kuroshitsuji/Темный дворецкий
Персонажи: Сиэль, Себастьян, Уилльям Т. Спирс, Рональд Нокс, Анна Аннафелоус, Азазель.
Рейтинг: PG
Жанры: Детектив, Мистика, Драма.
Описание:
События развиваются спустя 2 недели после конца 2 сезона ТД. Сиэль начинает познавать мир демонов, но какие открытия его ждут? И этого ли он хотел? Мир демонов - это мир Зла, такого с которым мальчик еще даже не сталкивался. И кто теперь для него Себастьян? Преданный дворецкий? Друг? Или тот, кто его ненавидит всей своей черной душой? Я постараюсь ответить на все эти вопросы.
Примечания автора:
Это мой вариант дальнейшего развития событий после конца второго сезона. Очень старалась избежать ООСа героев, получилось или нет – судить читателям. Но мне еще с первого сезона казалось, что финал должен быть именно таким.
Отказ от прав: Все права на героев принадлежат Яне Тобосо и студии "A-1 Pictures"
Размер: Макси
Статус: закончен.

Кэролайн
04.06.2011, 18:55
Часть 1 "Пугающий дворецкий"

— Себастьян! Десерт! Я уже жду… – властно произнес Сиэль, отодвигая от себя тарелку с еще горячим, но даже нетронутым жарким из парной телятины.
Дворецкий, как обычно, не заставил себя ждать, и появился через пару секунд с подносом в руке.
— Сегодня у Вас на десерт пломбир с взбитыми сливками и вишневым джемом, листик душистой мяты придает ему особый аромат, а так же Ваш любимый черный Эрл Грей, — произнеся все это не имеющим интонации голосом, Михаэлис поставил поднос перед юным господином.
Граф бросил на дворецкого злой взгляд и придвинул к себе серебряную креманку с лакомством.
То, что демонам нет нужды в пище, было первым неприятным открытием, которое сделал Фантомхайв после перерождения. Однако отказываться от старых привычек он не собирался, тем более чувство вкуса и обоняние стали теперь на порядок острее.
Наклонившись к десерту, мальчик медленно втянул носом воздух, стараясь уловить каждую нотку аромата, затем взял маленькую ложечку, окунул ее в подтаявшее мороженое и поднес ко рту. Одно прикосновение кончиком языка и вся гамма вкуса изысканного лакомства открылась ему, подобно розовому бутону. Больше десерт Сиэля уже не интересовал, и он отодвинул его от себя, точно так же, как и предыдущее блюдо.
Эта игра в человеческий образ жизни нравилась графу ничуть не меньше, чем ночные прогулки по крышам Ливерпуля, в предместье которого они жили уже вторую неделю.
Себастьян, как обычно, превзошел самого себя, и старая, заброшенная усадьба, скрытая от посторонних глаз заросшим парком, засияла былым великолепием.
В каминах приятно потрескивали сухие дрова, в графской спальне и кабинете стояли букеты свежих роз, а паркет в галерее был начищен до зеркального блеска, — словом, всё, как и пожелал Сиэль. Это место идеально подходило как для людей, так и для демонов, не желающих привлекать к себе лишнее внимание.
Первые дни юный граф был так доволен и увлечен своим новым состоянием, что не думал практически ни о чем кроме ночных полетов, наблюдая с высоты за мельтешащими внизу запоздалыми прохожими, чувствуя свое превосходство и безграничную свободу. Больше не было ни гнетущего душу проклятья, ни страха смерти, ни чувства усталости. Все это осталось в той, прошлой жизни, когда маленький, слабый мальчик нуждался в опеке и защите демона, теперь же он и сам мог всегда за себя постоять. Получая удовольствие от ужаса во взгляде ночного грабителя, желающего обобрать слабого с виду, хорошо одетого подростка. Теперь все люди стали лишь пешками в игре новорожденного демона, и в чем она будет заключаться, какие иметь правила, решать предстояло лишь ему одному.
Но все же одно обстоятельство портило юному графу восторг от собственного триумфа. Себастьян теперь не хотел с ним разговаривать, и всегда оставался непроницаемо холоден, что сильно раздражало.
Не было больше его насмешливой улыбки или столь привычной приветливой интонации, когда он зачитывал Хозяину дневное расписание. Да и самого расписания теперь не было.
Сначала Сиэль сильно злился на своего дворецкого, его ответ в демоническом лабиринте никак не шел из головы мальчика. Не то он хотел услышать, в глубине души надеясь, что тот, кто провел с ним рядом более трех лет: заботился, защищал, давал советы, — не убил его не потому, что просто временно потерял печать договора.
Фантомхайв никогда бы этого не признал, но ему было очень больно, когда он услышал слова Себастьяна, своего Себастьяна. Хотя глупо злится на демона за то, что он — тот, кто он есть, но теперь, когда, по мнению Сиэля, они стали равны, он думал, что все изменится, или, точнее, станет как прежде. Но Себастьяна словно подменили. И самое жуткое в этом было то, что юный граф подозревал, что именно сейчас его дворецкий как раз и стал таким, каким всегда и был на самом деле – бесстрастным, жестоким демоном. А тот Себастьян, которого он знал три с лишним года, — всего лишь маска, искусная игра, не имеющая за собой ничего кроме холодного расчета.
Признавать это было обидно и даже горько, но все же Сиэль не желал отпускать от себя того, кто стал неотъемлемой частью его жизни. Даже если сейчас Себастьян зол и раздражен своим просчетом, Сиэль все же надеялся, что вскоре это пройдет и все снова станет, как было прежде, а может и лучше. Но шли дни, и надежда мальчика таяла, словно вешний снег.
Однако Сиэль не привык показывать кому-либо свои истинные чувства, а потому лишь все чаще злился на своего слугу, который был вынужден выполнять каждый его приказ, теперь уже не имея от этого никакой выгоды.
— Себастьян… — мрачно произнес граф, — Я ухожу гулять, к моему возвращению смени белье в спальне и приготовь горячую ванну.
— Да, Мой Лорд, — все так же холодно ответил дворецкий, слегка склонив голову, а затем вдруг добавил: — Если позволите, хочу предупредить, демонам тоже нужна пища, особенно новообращенным. Полеты и прыжки по крышам отнимают много сил, Вы можете ослабеть, настолько, что лишитесь всех магических способностей…
Сиэль нахмурился: слова Себастьяна могли бы его порадовать, но голос дворецкого был слишком безучастным, для проявления искренней заботы. А потому это предупреждение вызвало у маленького графа лишь новый приступ раздражения.
— Я не приказывал тебе давать мне советы, так что не забывай свое место… — надменно ответил мальчик, и с вызовом взглянул на стоящего перед ним демона, в глазах которого на миг вспыхнуло алое пламя.
***
Эта осенняя ночь была совершенно беззвездной: небо затянуло мрачными тучами, лишь газовые фонари далеко внизу дарили золотистые отблески покрытой лужами мостовой.
«А это красиво…» — подумал Сиэль, стоя на коньке крыши одного из старых домов. Он уже достаточно налетался на сегодня, и ему вдруг захотелось оказаться там, внизу, где безмолвно замерли в подворотне черные тени, снова пройтись по скользкой брусчатке, явственно ощутить ее запах. Запах омытых дождем камней, совсем как в Лондоне, или в родном поместье…
Но только мальчик сделал шаг с твердой поверхности крыши, как вдруг резко ощутил незнакомый доселе холод, он быстро распространился по всему телу, делая его тяжелым, словно камень. И лишь собрав все оставшиеся силы, юный демон избежал стремительного падения, однако, достигнув земли, он все же больно ударился коленями, не сумев устоять на ногах. Черные гетры немедленно пропитались теплой липкой влагой, а ссадины продолжали болеть, не заживая в один миг, как это происходило прежде.
Сиэль крепко стиснул зубы от боли и унижения. Признавать, что Себастьян оказался прав, а тем более призывать его сейчас для возвращения домой, графу не позволяла гордость. А потому, поднявшись на ноги, он медленно побрел по полутемной улице, в надежде найти экипаж.
Прошло несколько минут, прежде чем граф понял, что заблудился, и совершенно не знает куда идет. Еще вчера некое внутреннее чувство подсказывало ему нужное направление, а сейчас он ощущал только странный холод и нарастающую слабость в ногах. Однако слух и обоняние сохранили прежнюю остроту, и потому мальчик сразу услышал тяжелые шаги за своей спиной, ощутил запах пота, алкогольного перегара и старой крови. Крови принадлежащей не тому человеку, что шел сейчас позади него, все больше ускоряя шаг.
Впервые за все время, пока он был демоном, страх проник в сердце Сиэля, заставляя его биться в два раза чаще. Шаги человека за его спиной стремительно приближались, и, повинуясь инстинкту, юный граф бросился бежать.
— Стой, щенок! – послышался сзади грубый голос, — Все равно не уйдешь!
До слуха Сиэля явственно донесся отвратительный звук скольжения грязного металла по кожаному ремню. Его преследователь выхватил из-за пояса нож, а это значило, что лучше не останавливаться.
Но так красиво сверкающая в свете фонарей мокрая мостовая в этом темном переулке сыграла с юным графом жестокую шутку. Ботинки на высоком каблуке заскользили, и Сиэль вновь рухнул на колени. А тем временем позади, уже совсем рядом, слышалось тяжелое дыхание страшного незнакомца.
Быстро повернувшись лицом к грозящей опасности, Сиэль отполз к стене, машинально сдирая с правого глаза повязку.
— Себастьян! Явись ко мне, немедленно! Это приказ! – выкрикнул он в пустоту, чем слегка озадачил ночного грабителя.
— Чего ты орешь, малец! – хриплым голосом буркнул тот. — Или перо в брюхо захотел? Лучше, давай деньги, живо!
Граф не успел ответить наглому негодяю, так как чья-то изящная рука в белой перчатке схватила того сзади за горло и дернула в темноту.
— Да кто ты такой?! – спустя пару секунд тщетных попыток вырваться, испуганно прохрипел грабитель.
— Я демон… — услышал Сиэль уже привычный бесстрастный голос Себастьяна. — Я пришел, чтоб освободить тебя от страданий…
— Что?! – уже с нескрываемым ужасом воскликнул человек с ножом.
— Через три месяца тебя поймают при попытке ограбления судебного чиновника, приговорят к повешенью и спустя еще неделю наденут на шею петлю, — все так же равнодушно продолжил Себастьян, — но к несчастью, твои шейные позвонки слишком крепки, они не сломаются при падении. Ты будешь медленно задыхаться, опорожнив кишечник и мочевой пузырь на глазах толпы. Но смерть все еще не наступит, и тогда палачу придется тянуть тебя за ноги. Все это будет длиться тридцать минут и сорок две секунды. Но я могу избавить тебя от столь жуткой участи. Прямо сейчас…
— Да, ты и впрямь демон… — едва слышно прохрипел грабитель, и Сиэль увидел, как вспыхнули красным глаза его дворецкого.
— Так ты согласен на контракт? Ты никогда не взойдешь на эшафот, а я заберу после смерти твою душу…
— Да… — с трудом шевеля языком, ответил насмерть перепуганный бандит. — Что для этого нужно?
— Ничего… — неожиданно растянув губы в жуткой, плотоядной улыбке, ответил демон. — В твоем случае достаточно просто согласия… Контракт заключен!
В следующую же секунду Сиэль услышал отвратительный хлюпающий звук, треск костей и последний хрип дернувшейся в агонии жертвы.
Кровь брызнула во все стороны, стекая черными каплями по бледному лицу Себастьяна, державшего в руке сердце только что убитого человека.
Сиэль почувствовал, как ужас сковал его тело, он крепко зажмурился, увидев, как его дворецкий подносит горячее человеческое сердце ко рту.
Грудь внезапно сдавила боль, граф вспомнил, что произошло в черной морской воде, вспомнил вкус собственной крови на губах. Неужели Себастьян хотел сделать с ним то же самое?! Одна мысль об этом вызвала приступ тошноты, перед глазами все поплыло.
— Взгляните на меня, Господин, – услышал он ледяной голос своего дворецкого. — Вы хотели быть демоном? Так вот, смотрите, что значит быть демоном!
Сиэль машинально вжался спиной в грязную стену, с ужасом наблюдая, как струйка крови стекает по подбородку Себастьяна.
— Надо сказать, что у этой души был дурной вкус… — с отвращением в голосе, отметил Михаэлис и, достав из внутреннего кармана платок, вытер кровь со своего лица.
Никогда прежде юный Фантомхайв не представлял что значит «жестко забрать душу», но теперь точно знал, насколько опрометчиво приказал демону сделать это как можно больнее.
— Меня ты тоже хотел так убить, да? – срывающимся голосом спросил Сиэль у стоящего перед ним дворецкого.
На лице Себастьяна не дрогнул ни один мускул, только глаза… в один миг они погасли, снова сделавшись карими. Однако он молчал.
Граф уже хотел повторить свой вопрос, заставить дворецкого ответить правду, но тут за спиной Михаэлиса раздался незнакомый молодой голос:
— И снова ты, демон!
Быстро поднявшись на ноги, Сиэль увидел светловолосого парня в очках и форменном черном костюме Жнеца. В руках у него был крайне странный предмет, который вдруг стал издавать мерзкий жужжащий звук.
— Согласно нашим записям, у этой души было иное предназначение, вы нарушили правило по обращению с душами смертных — параграф №8,5. Это несанкционированное вмешательство! – юноша-Жнец двинулся вперед со своей непонятной машиной, явно намереваясь напасть на Себастьяна.
На прозвучавшие в его адрес обвинения Михаэлис не ответил ни слова, он только зло прищурил глаза и резко прыгнул на нападающего, сразу же сбив его с ног. Металлическая жужжащая штуковина отлетела в сторону, и на большой скорости, с грохотом и скрежетом, врезалась в стену ближайшего дома, от чего сразу затихла.
— Моя коса Смерти! Ты сломал ее!!! – в отчаянии закричал белокурый Жнец. — Спирс теперь меня убьет!
Он снова попытался атаковать Себастьяна, но это было крайне опрометчиво с его стороны. Всего за пару секунд демон с отвратительным хрустом сломал парню обе руки, а затем развернулся к Сиэлю и, быстро подхватив его на руки, взмыл в воздух, не обращая внимания на вопли покалеченного Жнеца.

Кэролайн
04.06.2011, 18:56
Часть 2 "Непредсказуемый дворецкий"

Все время, пока они летели до дома, юный граф прижимался к плечу своего дворецкого, крепко обхватив того за шею обеими руками. От Себастьяна шло приятное согревающее тепло, и он казался особенно полным сил, Сиэль догадывался, что причина тому — только что поглощенная демоном душа. Но сейчас, когда Себастьян так бережно держал его на руках, прикрыв шерстяным пиджаком, чтобы защитить от свистящего вокруг ветра, мальчику казалось, что все снова как прежде, и даже страх перед только что увиденной картиной отступил на второй план. Ведь он всегда знал, кем является его дворецкий, и сам когда-то обещал ему дать столько душ, сколько тот пожелает. Конечно, говорить и видеть — совершенно разные вещи, но все же, суть от этого не меняется. В конце концов, сейчас они оба демоны, а значит, находятся на одной стороне.
Но как только Михаэлис опустился на крыльцо их новой обители, Сиэль понял, что ничего не изменилось. Себастьян оставался все также холодно учтив, он отпер дверь усадьбы, проводил Господина в гостиную и оставил на диване у горящего камина, а сам вышел, не сказав ни слова.
Сиэль устало откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза, внезапно он ощутил себя совершенно одиноким и несчастным. Раньше он жил мечтой о мести, а что же теперь?
«А теперь я сам стал демоном, способным отомстить за кого угодно, но без поглощенных душ я такой же беспомощный и слабый, каким был прежде… Только теперь я совсем один. Ведь раньше рядом всегда был Себастьян, он появлялся, когда было нужно. Он улыбался, шутил, подбадривал меня… А теперь? Почему он сделался таким злым и мрачным? А может, это потому что я был ему тогда нужен, вернее, моя душа?»
Граф вспомнил услышанные сегодня слова демона: «Надо сказать, что у этой души был дурной вкус…»
«Неужели все дело в этом? В особом вкусе моей души. Настолько совершенном, что демоны готовы сражаться друг с другом насмерть за право ее поглотить. Может мне стоит этим гордиться?»
Сиэль саркастически улыбнулся, словно смеясь над самим собой.
«Что ж, поздравляю Вас, граф Фантомхайв! Вы идеальное блюдо в меню любого демона… Кто еще может этим похвастаться?»
Внезапно Сиэль ощутил почти забытое, неприятное покалывание в глазах, он тотчас захотел встать, но ноги подкосились и мальчик осел обратно на диван. Холод опять вернулся и медленно, поднимаясь по телу снизу вверх, охватил его почти полностью. Мальчику вдруг сделалось очень страшно, он понятия не имел, что происходит с душами демонов, когда те погибают. Но познавать это на собственном опыте совсем не хотелось.
— Себастьян! – позвал он из последних сил и сам удивился, как слабо звучит его голос, однако демон не появился, его вообще не было в доме. Сиэль мог это слышать. Он остался тут совсем один.
— Себастьян, мне плохо! Помоги мне! – уже теряя сознание, попытался крикнуть граф, но сам едва расслышал свои слова.
«Он ушел… Оставил меня тут умирать, для того чтобы освободиться… — родилась в голове графа внезапная догадка, но даже на злость сил уже не осталось. — Что ж, неплохой ход, Себастьян, отличный ход…»
Больше он уже не мог думать, сознание померкло, и юный Фантомхайв провалился в какую-то красно-черную мглу.
***
— Сиэль, Сиэль! – сквозь глухую, ватную тишину внезапно пробился знакомый, встревоженный голос.
С трудом веря своим ушам, мальчик медленно открыл глаза и, увидел прямо перед собой лицо дворецкого.
«Это сон… — промелькнуло в его голове. — Нет… я же умер… и теперь мы, наверное, в аду?»
— Господин, я принес вам душу, откройте, пожалуйста, рот… Вы должны принять ее от меня, — неожиданно произнес «обитатель ада», а затем бережно приподнял голову Сиэля, так чтобы их лица оказались как можно ближе.
Никогда юный граф не испытывал ничего подобного: сначала он увидел, как едва различимый белый дымок, словно горячее дыхание в морозную зимнюю ночь, выходит изо рта демона. Сам не осознавая, что делает, подчиняясь лишь некоему инстинкту, Сиэль разомкнул губы и жадно всосал в себя эту странную субстанцию. В ту же секунду ему показалось, что он слышит где-то внутри себя дикий, полный отчаянья, женский крик. Затем по всему телу пошло приятное тепло, а разум наполнился чужими чувствами и воспоминаниями. Они пронеслись подобно вихрю, но он каким-то образом успел понять и впитать в себя каждую деталь.
Маленькая девочка, она бежит среди высокой травы, ей очень страшно. «Нет, папа! Нет! Пожалуйста!» Резкая боль принизывает тело, там, где Сиэль никогда бы не смог ее почувствовать, затем тьма, провал. Дневной свет. Молодая женщина качает в колыбели дитя, спальня богата обставлена. Но вот она выходит в гостиную, там сидят мужчины, смеются, пьют шампанское, обнимают девиц, явно легкого поведения. Женщина улыбается им, ее ненависть вновь получила краткое удовлетворение. Она знает, что завтра они все умрут. Это яд… она отравила всех посетителей.
И сделала такое уже не в первый раз.
Потом мальчик увидел темную сырую камеру, в зарешеченном оконце, высоко под потолком, непроглядная мгла. Женщина сидит на прибитом к полу табурете, бессмысленно раскачиваясь из стороны в сторону. Завтра ее повесят. Внезапно перед ней встает черная фигура. Знакомый голос задает вопрос:
«Твое дитя… Ты хочешь, чтоб она ни в чем не нуждалась и никогда не повторила судьбу матери?»
«Да! — вскочив на ноги, громко и почти безумно восклицает женщина. — Моя девочка... Она должна быть счастлива! Что ты хочешь взамен?»
«Всего лишь твою душу… ты согласна?»
«Согласна…» — дрогнувшим голосом отвечает она и видит склоняющееся к ней лицо Себастьяна, его глаза светятся красным. Совсем как тогда, на острове Смерти…
Ужас… Он заполняет сознание несчастной женщины, демон высасывает душу, но не поглощает ее. Она еще может чувствовать, может молиться о спасении, но лишь до тех пор, пока не видит бледное лицо мальчика с горящими адским огнем глазами. До тех пор, пока не видит его лицо…
***
Силы вновь наполнили тело юного графа, сознание сделалось удивительно ясным, теперь он иначе чувствовал окружающей мир. Более полно, более глубоко. Но сейчас Сиэль знал, какую цену приходится за это платить каждому демону. Но все же чувство вины не терзало его, ведь та женщина все равно была уже обречена, а ее душа горела бы сейчас в аду. Так не лучше ли навсегда обрести покой в небытие, чем вечно страдать? Сам Сиэль, безусловно, выбрал бы первое.
— Я приготовил Вам ванну, Господин… — раздался рядом с ним спокойный голос Себастьяна. — Идемте, Вам следует отдохнуть…
«Неужели его голос стал мягче? — промелькнуло в голове мальчика. — И он не бросил меня, он принес мне душу, хоть я и не отдавал прямого приказа…»
Сидя в душистой, горячей воде, Сиэль внимательно рассматривал свои черные ногти. Точно такие же, как и у его дворецкого, теперь они словно братья… Последняя мысль немного удивила самого графа. «Неужели я действительно мог бы хотеть этого? Ведь Себастьян всего лишь дворецкий… Иначе почему сейчас он так осторожно и старательно моет мое тело? Одевает меня, чистит зубы, убирает дом? Он только слуга, исполняющий приказы своего Господина, моя пешка… Или все же нет? Почему он принес мне душу сегодня? Ведь я не приказывал… я только звал его, просил о помощи… Просил? Дворецкого? Это все от того, что я был в бреду… Но все же нужно спросить, почему он принес мне душу…»
— Вставайте, Господин, я Вас вытру… белье уже перестелено, можно идти в кровать…
Сиэль внимательно вглядывался в знакомые черты лица демона, пока тот вытирал его мягким полотенцем, помогал надеть ночную рубашку и мягкие туфли. Но волновавший мальчика вопрос по-прежнему не был задан. Он просто не решался его задать, опасаясь услышать в ответ нечто вроде:
«Я же Ваш дворецкий. Я всего лишь исполнял приказ моего Господина…»
Уже лежа в кровати, юный граф все же нашел в себе смелость обратиться к демону:
— Скажи, Себастьян… Почему ты принес мне сегодня эту душу? Я ведь не отдавал прямого приказа, – испытующе глядя в карие глаза, произнес он.
Михаэлис остановился с подсвечником в руке, словно задумавшись, что ответить.
— Но Вы же звали меня, Господин… — наконец, холодно произнес он, затем быстро задул свечи и вышел из спальни Хозяина, даже не пожелав ему добрых снов.
Сиэль проводил его удивленным взглядом, он не знал, как ему воспринимать поведение Себастьяна. В нем что-то изменилось, что-то стало не так. Это тревожило мальчика, но он не мог сформулировать причину своих опасений. Сейчас Себастьян был даже не холоден и мрачен, как в последние две недели, он словно потерял уверенность. Ту знаменитую внутреннюю убежденность в своем превосходстве над любым врагом, которая никогда не покидала Михаэлиса прежде, во всяком случае, столько, сколько знал его сам Сиэль. Даже то, с каким странным остервенением демон накинулся сегодня на молодого Жнеца, выдавало в нем, столь не свойственное Себастьяну, нервное напряжение.
Что все это могло значить, Сиэль не знал, но, засыпая, он все еще ощущал смутное чувство тревоги.

Кэролайн
04.06.2011, 18:59
Часть 3 "Взбунтовавшийся дворецкий"

Но хорошо отдохнуть этой ночью юному графу так и не удалось. Не прошло и пары часов, как мальчика разбудил жуткий шум, доносящийся из гостиной. Несколько секунд Сиэль лежал, прислушиваясь, а затем все же выскользнул из-под одеяла и, надев только домашние туфли, выбежал из комнаты.
Сцена, открывшаяся его взору в гостиной, была настолько ужасной, что Сиэль даже невольно отступил назад. Себастьян, черный пиджак которого был уже разрезан в нескольких местах и пропитан кровью, отчаянно сражался сразу с тремя Жнецами, вооруженными странными предметами. Бой шел не шуточный. Мебель разлеталась в щепки под ударами озверевших Шинигами, двое из которых тоже получили ранения, о чем ярко свидетельствовали лужи крови на начищенном дубовом паркете, и серебряная вилка, торчащая в голове самого молодого Жнеца.
— А вон и мальчишка! – заметив Сиэля, крикнул лысоватый мужчина в разбитых очках. — Убейте его!
Такого поворота граф совсем не ожидал, он хотел уже бежать обратно вглубь дома, но тут вспомнил, что умеет летать не хуже своего дворецкого. Воспользовавшись этой способностью, впервые пригодившейся ему в практических целях, Сиэль взмыл к потолку и обрушил на голову лысого Жнеца тяжелую люстру. Тем временем, Себастьян нанес серьезную рану другому нападающему с вертящейся, жужжащей штукой в руке. А затем демон вдруг резко рванулся вверх к застывшему в изумлении юному Господину. И как раз вовремя. Жнец с вилкой в голове метнул свою косу Смерти в мальчика, но удар принял на себя дворецкий.
Кровь демона брызнула на пол буквально фонтаном, Себастьян, как обычно не проронил ни звука, но Сиэль видел, как он содрогнулся всем телом от нанесенного ранения. Ведь косы Смерти — одно из немногочисленных видов оружия, способных убить демона.
Ситуация становилась все более критической, а силы явно были неравны.
Очевидно, поняв это, Михаэлис выдернул из своей груди впившуюся в неё винтообразную железку, подхватил Сиэля на руки и, разбив спиной высокое окно, вылетел в ночную тьму. В тот же миг их убежище вдруг вспыхнуло изнутри, а крики Жнецов огласили тишину старого парка. Граф прижался всем телом к раненому дворецкому и услышал, как гулко бьется его сердце, а вместе с дыханием из легких вырывается громкий хрип. Сиэль и прежде видел Себастьяна серьезно раненым, но никогда не чувствовал такого страха за его жизнь. Хотя это было вполне естественно, ведь если раньше гибель демона, при удачном стечении обстоятельств, могла подарить графу свободу, то сейчас она привела бы к неминуемой гибели и его самого.
— В чем дело, Себастьян! Почему жнецы вдруг напали на нас? – не понимая, что происходит, громко спросил Сиэль, стремясь перекричать ветер, но Михаэлис не ответил. Его лицо словно окаменело, губы были плотно сжаты. Казалось, он тратит все последние силы на этот полет и на то чтоб удержать в руках маленького Господина.
«Должно быть ему очень больно…» — неожиданно подумал Сиэль, ведь теперь он точно знал, что демоны испытывают боль, не меньше чем люди. И впервые юный граф по-настоящему оценил силу духа своего дворецкого, который нес его сейчас, крепко прижимая к груди, несмотря на все полученные раны.
***
Себастьян опустился на землю в какой-то незнакомой Сиэлю сельской местности, и, продолжая нести мальчика на руках, зашагал по грязной дороге к мерцавшим впереди огонькам окон.
С первого взгляда не большой двухэтажный дом, к которому они направились, напоминал сельскую таверну, но затем граф догадался, что это еще и гостиница.
Михаэлис поднялся на деревянное крыльцо и, все еще не опуская свою ношу, постучал в дверь свободной рукой.
Минут через пять им открыла молодая миловидная женщина, закутанная в шерстяную шаль поверх длинной ночной рубашки. В одной руке она держала масляную лампу, а в другой ружье.
Явственно представив, какое впечатление на несчастную хозяйку гостиницы может оказать внешний вид поздних гостей, Сиэль даже внутренне усмехнулся. Еще бы! Мужчина в добротном костюме дворецкого, изрезанном в лохмотья и покрытом бурыми пятнами крови, к тому же по колено в дорожной грязи, держит на руках одетого в белоснежную ночную рубашку мальчика. Причем никакого экипажа у дверей гостиницы нет, а значит, совершенно непонятно, откуда эти двое взялись. Не с неба же свалились?
Должно быть, примерно это женщина и подумала, а потому не спешила их впускать, но лишь до тех пор, пока к ней не обратился Себастьян.
— Мы очень устали, Леди, а моему Господину требуется теплая ванна и кровать с чистым бельем. Надеюсь, Вас не затруднит все это нам предоставить?
Как именно, говоря это, демон смотрел на женщину, граф не видел, но догадался по его мягкому бархатному голосу, реакция на который всегда следовала незамедлительно.
— Господи! Конечно, конечно! – густо покраснев, затараторила хозяйка гостиницы. — Проходите скорее в тепло! Я немедленно разбужу служанку и поставлю греть воду!
— Я очень Вам признателен, милая Леди… — слегка склонив голову в учтивом поклоне, ответил ей Себастьян и внес Сиэля в небольшую прихожую, где опустил, наконец, на диван.
Теперь граф смог заметить, что все раны на теле его дворецкого уже зажили, однако это не сильно удивляло, учитывая как однажды, коса Смерти безумного Красного Жнеца едва не убила демона, но он все же сумел восстановиться за считанные минуты и жестоко отомстить.
— Вы не пострадали, Господин? – серьезно спросил Себастьян, осматривая Сиэля с ног до головы. — Вот, укройтесь этим.
Демон развернул шерстяной плед, принесенный ему только что, смущенной хозяйкой гостиницы, и накрыл им плечи мальчика.
— Со мной все нормально, разве не видишь? – немного мрачно ответил Сиэль. — Лучше объясни, что тут происходит, почему Жнецы вдруг напали на нас безо всяких причин?
— Ничего в этом мире не происходит без причины, Господин… — как то особенно холодно отозвался демон, а затем добавил: — Я отлучусь ненадолго, нужно достать приличную одежду для нас обоих и деньги.
— Нет! – резко возразил Сиэль. — Ты никуда не пойдешь! Я не хочу оставаться один, так что поищи одежду здесь, потом вернемся в город и…
Но Себастьян не дал ему продолжить фразу.
— Боюсь, у Вас нет выбора, Мой Лорд, а я поступлю так, как уже сказал… — в этих словах Себастьяна прозвучали леденящие душу нотки, словно он вдруг сбросил с себя маску покорности, и под ней открылось столько сдержанной ненависти и презрения, что мальчику сделалось по-настоящему страшно.
Таким своего дворецкого он не видел даже после того, как тот понял, что его жертва сама стала демоном.
— Да как ты смеешь, так со мной говорить?! – дрогнувшим голосом, воскликнул юный граф. — Ты останешься здесь и приготовишь мне ванну! Это приказ!
Вместо привычного ответа, который ожидал услышать маленький граф, демон развернулся на каблуках и быстро исчез за дверью гостиницы.
— Себастьян! – в ярости крикнул ему в след Сиэль. — Вернись немедленно!
Но ответом мальчику была лишь тишина, от злости он даже больно закусил нижнюю губу: никогда еще Михаэлис не позволял себе так унижать своего Господина.
— Почему, Себастьян?.. — едва сдерживая слезы обиды, прошептал граф. — Ты же ведь мой… мой дворецкий...

Кэролайн
04.06.2011, 19:05
часть 4 "Приказывающий дворецкий"

Прошло примерно сорок минут с тех пор, как Михаэлис покинул гостиницу. Сиэль все еще продолжал сидеть на жестком диване, поджав под себя ноги и закутавшись в плед.
«Почему же его так долго нет? — постоянно вертелись в голове мальчика тревожные мысли. — «Ведь чтоб добыть одежду демону не понадобилось бы и десяти минут. Куда же он пошел на самом деле, и почему не захотел сказать мне? Почему был так груб?»
— Юный Господин! – внезапно окликнула его хозяйка гостиницы. — Я приготовила Вам ванну, идемте со мной.
Граф осторожно встал босыми ногами на грубые доски пола и побрел за хозяйкой. Его черные ногти сильно выделялись на фоне почти белой кожи, и Сиэль опасался, что женщина это заметит. Однако ее мысли были заняты совершенно другим.
— Тот красивый, высокий брюнет — Ваш слуга, да? – мечтательно улыбаясь, спросила хозяйка. — Надеюсь, он вернется, чтоб остаться на ночь? Я уже постелила постель и ему!
— Себастьян — мой дворецкий, он вернется, только для того чтоб заплатить за оказанные нам услуги, — мрачно ответил ей граф, а затем добавил, с каким-то мстительным удовольствием: — А еще у него дома жена и трое детей… так что не стоит обольщаться…
Эта новость заметно поубавила энтузиазм молодой женщины и, помогая мальчику мыться, она даже дважды уронила мочалку.
«Что за неуклюжая служанка?! — мысленно негодовал Сиэль. — И где же до сих пор пропадает Себастьян?»
Спальня, которую выделили юному графу, тоже ему не понравилась. Кровать оказалась недостаточно мягкой, белье — невыглаженным, в углу даже при тусклом свете масленой лампы можно было различить паутину. Однако усталость и нервное напряжение сделали свое дело, и мальчик все же заснул.
Но вскоре дверь его комнаты тихонько скрипнула, послышались легкие шаги, а затем над ухом Сиэля прозвучал ледяной голос его дворецкого:
— Вставайте, Господин, нам нужно срочно уходить.
Сиэль мгновенно проснулся и сел на кровати:
— Себастьян! Где ты был? – сердито спросил он, потирая глаза. — И что значит твое поведение?
Тем временем Михаэлис поспешно зажег свечи, масленую лампу и извлек из принесенной коробки какие-то вещи. Игнорируя при этом все фразы юного Господина.
— Да ты будешь мне отвечать, или нет?! – наконец, вышел из себя граф и, когда дворецкий наклонился к нему, чтоб надеть черную повязку, мальчик замахнулся, намериваясь отвесить неучтивому слуге пощечину. Такого обращения он простить не мог.
Однако дворецкий неожиданно перехватил его руку, крепко сжав запястье. Глаза демона при этом горели малиновым огнем, а зрачки сделались вертикальными.
Сиэль замер. Ему показалось, что в этот момент его слуга решает – сломать ему руку или вырвать прямо из сустава.
— Себастьян... – заметно побледнев, с трудом выговорил граф. — Отпусти, мне больно!
— Никогда больше не смейте делать такое… — с ледяной ненавистью процедил сквозь зубы демон, но руку мальчика все же отпустил. После чего продолжал старательно, и очень быстро одевать Господина в принесенные вещи, траурно-черного цвета.
Сиэль молчал, позволяя дворецкому ловко застегивать пуговицы на жилете и шнуровать высокие ботинки. Шок от произошедшего никак не оставлял мальчика, мысли путались. Прежде Себастьян никогда бы не посмел тронуть его и пальцем, а сейчас, казалось, от него можно было ждать всего чего угодно. В эту минуту граф понял, что уже не знает, кто в этой комнате хозяин, а кто подчиненный.
Наконец, когда с туалетом мальчика было покончено, Михаэлис распрямился, и Сиэль заметил, что и он одет в новый костюм, элегантный черный, но слишком уж богатый для простого дворецкого.
Тем временем глаза демона уже погасли, он сунул руку во внутренний карман сюртука и извлек оттуда запечатанный алым сургучом, черный конверт.
— Что это, — сглотнув, сухо спросил граф, стараясь не выдавать своего страха.
— Это приглашение… Точнее вызов к нашему прямому начальству, — Михаэлис красноречиво указал пальцем в пол, но очевидно его жест предполагал вовсе не прогулку в винный погреб гостиницы.
— Что происходит, Себастьян, почему нас вызывают, и что… — начал было Сиэль.
Но демон не дал мальчику закончить фразу. Быстро приблизившись к нему вплотную, дворецкий заглянул в бледное лицо своего маленького Господина и вкрадчиво произнес:
— Это значит, что нас ждут крупные неприятности, а Вас в особенности.
— Но зачем нам тогда туда идти? – не понимая, что же все-таки случилось и, похолодев от страха, прошептал Сиэль. — Может нам просто уехать?
— ТУДА нельзя не пойти, — многозначительно ответил Михаэлис. — Везде есть свои правила, граф.
— Граф?.. С каких это пор ты стал так меня называть? – вновь возмутился юный Фантомхайв, даже забыв про страх. — Ты мой дворецкий! И если мне угрожает опасность, ты обязан меня защитить! Слышишь, Себастьян? Это ведь все еще так?..
В последних словах мальчика явственно прозвучали нотки сомнения, уж слишком холодно и зло смотрел сейчас тот, кто всего несколько часов назад закрывал его своей грудью от смертоносного оружия Жнецов.
— Скажу Вам только одно, — уже более бесстрастно ответил Михаэлис. — Если хотите выжить, все время молчите, не позволяйте себе никаких дерзких мыслей, помните, хоть одно неверное движение — и Вас тотчас могут порвать на части…
— Но ты же будешь рядом! Ты меня защитишь! Ведь так? – голос Сиэля слегка дрогнул.
Демон ничего не ответил, он зачем-то рассматривал носки своих узких лакированных туфель, словно проверяя, достаточно ли они идеально начищены.
— Идемте, нам пора… — наконец, объявил Михаэлис и, взяв мальчика за руку, потянул к выходу.
Дверь в коридор открылась перед ними сама собой, но вместо старой прихожей за ней зиял овальный черный проем с огненными окоемами. Себастьян решительно шагнул в жуткую неизвестность, увлекая за собой и оцепеневшего от ужаса юного графа.

Кэролайн
04.06.2011, 19:06
часть 5 "Предающий дворецкий"

О том, что представляет собой преисподняя, Сиэль никогда всерьез не задумывался. Себе он объяснял это верой в метафоричность подобного понятия. И считал, что для каждого человека ад является абсолютно индивидуальным, местом личных страданий.
Но стоило последнему из рода Фантомхайв шагнуть в жуткий черный портал, как все прогрессивные представления о преисподней улетучились из его головы в один миг. Зато сразу же вспомнились притчи о сковородах с грешниками, котлах с кипящим маслом, жестоких демонах-палачах и прочих инквизиторских изысках мифологии христианского ада. Даже тот факт, что сейчас он сам являлся демоном, нисколько не умалял нарастающий иррациональный страх перед этим местом.
Однако когда они вместе с Себастьяном провалились в окаймленную языками пламени неизвестность, а затем плавно опустились на черный мраморный пол длинного коридора, ни жара костров под котлами, ни криков грешников юный граф поблизости не обнаружил. Но, как ни странно, легче от этого открытия совершенно не стало.
Как можно плотнее прижавшись к своему дворецкому и стараясь ни на миг не выпустить его руку, Сиэль шел вслед за демоном, то и дело оглядываясь по сторонам.
Мимо них несколько раз проходили другие демоны, преимущественно в черных костюмах, примерно как у Себастьяна. Но встретились и пару необычных экземпляров, один из которых был одет в парчовый колет с серебряной вышивкой, словно сошел с картины шестнадцатого века. А второй тяжело вышагивал в странном неудобном комбинезоне из неизвестного графу блестящего материала, с яркими нашивками на плече и круглым шлемом в руках.
— Время и пространство не помеха для бессмертных созданий, как светлых, так и темных… — едва слышно шепнул Себастьян своему изумленному спутнику. — Люди рождаются и умирают, но почти не меняются, а мы путешествуем из века в век, находя новые жертвы как в прошлом, так и будущем.
— Где мы сейчас находимся? – слегка осмелев от пояснения Себастьяна и, еще крепче вцепившись в его руку, спросил Сиэль.
— Мы во втором здании верховной администрации по регистрации выполненных контрактов и учету поглощенных душ, — бесстрастно ответил демон, а затем заметно помрачнел и добавил: — Кстати, мы уже пришли. Это зал высшего трибунала.
Услышав последнею фразу своего дворецкого, граф поднял взгляд и увидел, что они стоят перед огромной, под самый потолок, отделанной черным металлом двухстворчатой дверью, украшенной пентаграммами и неизвестными мальчику символами.
Себастьян снял перчатку со своей левой руки и поднес ее к одному из изображений на створках двери.
В тот же миг знак, выгравированный на металле, засветился огненным светом, и двери распахнулись сами собой, открывая вход в просторный овальный зал, так же отделанный черным мрамором.
Это жутковатое с виду, хотя и величественное помещение разделяли пополам две высокие трибуны, мягкие сидения которых были обшиты алым бархатом. А в центре оставалось свободное пространство отражающего свет сотен свечей зеркального мраморного пола. На эту площадку, подобную арене древнеримского театра, и повел демон маленького графа, успевшего заметить, что с обеих трибун за каждым их шагом с интересом следить десятки пар глаз. Причем некоторых мужчин, сидящих слева от «арены», Сиэль сразу узнал. Это были Жнецы — целая делегация во главе с самим Уильямом Т. Спирсом. Не хватало только Грелля Сатклиффа и седовласого Гробовщика.
Дойдя до центра «арены», Себастьян остановился и, взглянув вверх, склонил голову в покорном поклоне.
— Приветствую Вас, Председатель Верховного трибунала, Великий перворожденный демон Азазель!
Сиэль проследил взгляд своего дворецкого и тотчас заметил стройного юношу с длинными черными локонами чуть ниже плеч, идеально-красивое бледное лицо которого могло одинаково принадлежать как мужчине, так и женщине. Восседая в центре трибуны на сидении с высокой спинкой, он был облачен в свободные черные одежды из струящегося шелка и кроваво-красный бархатный плащ, богато расшитый золотом.
Черные как сама ночь глаза Азазеля изредка мерцали алыми всполохами, словно не до конца угасшие в камине угли. Но что больше всего неприятно поразило юного графа, так это неуловимое сходство Председателя Верховного трибунала с ангелом Эшем.
— И я приветствую тебя, Себастьян Михаэлис… — довольно мягким, но в то же время ледяным, пробирающим до самых костей, голосом, произнес в ответ демон-Председатель, а затем продолжил, с едва уловимой насмешкой, граничащей с сарказмом: — В последнее время на тебя поступило довольно много жалоб, в том числе со стороны сторонних инстанций…
Азазель бросил презрительный взгляд в сторону делегации Жнецов, где Т. Спирс уже извлекал из портфеля толстенную папку с какими-то бумагами.
— Да… — старший Жнец встал и откашлялся. — У меня здесь все подробно описано по датам, составу преступлений, и перечислены все нарушенные параграфы правил обращения с душами смертных, могу я зачитать?
Наблюдая за этим диалогом, Сиэль с облегчением заметил, что на него вообще никто не обращает внимания. В любой другой ситуации это обстоятельство, несомненно, оскорбило бы юного графа, но только не здесь, и не сейчас.
— Любезный, Уильям… — по-кошачьи изящно откинувшись на спинку своего «трона», сладко проговорил Азазель, — вы тут у меня в гостях, а потому, давайте без этой бумажной волокиты… не люблю бюрократию…
Демон слегка повел тонкой белой кистью с отвратительно длинными, черными ногтями, и папка Спирса вспыхнула синеватым пламенем прямо у него в руках.
Спирс, видимо от неожиданности, подскочил на своем кресле и выкинул папку, как можно дальше, так что она угодила точно на середину «арены». И если бы Себастьян не развеял горящий факел прямо в полете, одним лишь взглядом, Сиэль мог получить им прямо в лицо.
— Это возмутительно! Я буду жаловаться вашему начальству! – в ярости вскричал Т. Спирс. — Какая неслыханная наглость!
Черные глаза Азазеля вспыхнули алым, но он не кинулся на Жнеца и не порвал его на сотню кусков, как уже представил себе Фантомхайв, причем, совершенно не сожалея о таком повороте дела. Вместо этого демон лишь слегка искривил идеальные губы в злорадной ухмылке.
— Моему начальству, говоришь? Что ж… не смею задерживать, иди, жалуйся…
После этой фразы по рядам трибуны демонов прокатился сдержанный смех.
Но Уильям Т. Спирс и не думал так легко сдавать позиции.
— Я уже здесь и никуда не уйду, пока мне не дадут гарантий, что этот… — Он кинул на Себастьяна злой взгляд. — грязный демон, не появится больше на земле ближайшие пятьсот лет! Михаэлис покалечил пять моих сотрудников, сломал служебную технику, приобретенную на бюджетные средства, а что он сотворил с несчастным Греллем Сатклиффом, я даже описать не могу. Пришлось отправить его на лечение.
— Что такого ты сотворил с этим забавным Сатклиффом? – слегка изогнув тонкую бровь и с любопытством, взглянув на Себастьяна, спросил Азазель — Мне даже интересно.
Сиэль недовольно переступил с ноги на ногу, в конце концов, ему уже все это наскучило, да и держать графа Фантомхайв столько времени на ногах никто еще прежде не смел.
«Встреча клоунов и идиотов…» — мрачно подумал мальчик.
Быстро кинув на своего Господина внимательный взгляд, Себастьян, наконец, нарушил молчание.
— Если позволите, Миссир, я хочу задать господину Спирсу всего один вопрос, как раз касательно мистера Сатклиффа, — дворецкий хитро улыбнулся.
— Конечно, Михаэлис... – легко согласился Председатель. — Если уж тебя обвиняют, ты имеешь полное право сказать что-то в свое оправдание…
Старший Жнец заметно помрачнел и поправил очки, судя по всему, заранее ожидая подвоха.
— Скажите, мистер Спирс, — вкрадчиво обратился к нему Себастьян, — а разве в деле пресловутого «Джека Потрошителя», я не оказал Вам и мистеру Греллю Сатклифу одну неоценимую услугу? Или… я ошибаюсь, и этот вопрос стоит обсудить уже в более высокой инстанции?
Демон красноречиво поднял палец, указывая в потолок.
Уильям Т. Спирс вдруг резко переменился в лице, сначала густо покраснел, затем побледнел, после этого снял очки, протер платком и надел обратно.
— Господа, мы уходим! – не громко, но решительно обратился он к своим растерявшимся подчиненным.
— Постойте, и это все? – испытующе глядя на старшего Шинигми, уточнил Себастьян.
— Нет, — пряча глаза, ответил Спирс. — Не все. С демона Михаэлиса и демона Фантомхайва снимаются все обвинения, и мы более не станем предъявлять этим двоим каких-либо претензий. Теперь все, уходим!
Последние слова уже вновь относились к младшим жнецам, в одном из которых Сиэль узнал лысого агрессора. И когда тот проходил мимо, не выдержал, и сверкнул на него алым блеском своего единственного открытого глаза. Но Шинигами сделал вид, что ничего не заметил и прошел к выходу, лишь вдвое ускорив шаг.
После ухода Жнецов, в повисшей в зале тишине раздались редкие хлопки. Азазель с ехидной улыбкой аплодировал пару секунд, а затем обратился к Себастьяну.
— Поздравляю, Михаэлис! Это было впечатляюще… все же, ты чертовски хороший демон, в чем я уже не раз убеждаюсь… Но теперь, когда эти идиоты ушли, — он вдруг пристально взглянул на Сиэля, буквально приковав мальчика к месту, столько жестокости и злорадства, а главное непостижимой дьявольской силы было в этом жутком взгляде. — Перейдем, наконец, к делу…
Юный граф судорожно сглотнул, ему сразу стало ясно, что сидящее на «троне» существо способно читать его мысли, и делало это играючи, между бессмысленной пикировкой с главой Жнецов.
— Михаэлис! – вдруг резко переменив тон, презрительно прошипел Азазель. — Почему твой жалкий щенок без ошейника?
Сиэль вздрогнул и инстинктивно схватился обеими руками за металлическое кольцо со свисающей короткой цепью, внезапно появившееся у него на шее.
Себастьян бросил на мальчика короткий взгляд и его глаза немедленно полыхнули малиновым пламенем, а зрачок сделался узким.
— Простите меня, Мессир, в этой суматохе я забыл о нем… — элегантно преклонив одно колено перед Высшим демоном, произнес Михаэлис.
— Себастьян! – задохнувшись от злости и возмущения, воскликнул Сиэль — Что ты делаешь? Сними с меня эту штуку, немедленно! Это приказ!
Но бывший дворецкий даже не взглянул в его сторону.

Кэролайн
04.06.2011, 19:07
часть 6 "Жестокий дворецкий"

— Раньше ты не отличался забывчивостью и не зашнуровывал обувь своим рабам… — холодно бросил Азазель, а потом вдруг, брезгливо взглянув на Сиэля, спросил: — И почему же ты до сих пор не уничтожил ЭТО… Бесполезное, беспомощное, порочащее имя демона существо?
Юный граф вздрогнул, словно от удара.
«Уничтожить скверну! Уничтожить бесполезность! Уничтожить! Уничтожить! — пронеслось в голове мальчика жуткое воспоминание. — Да что же это?! Неужели и в мире демонов я оказался бесполезным и жалким?! Почему, Себастьян?!»
— Вам ведь известно, Мессир, что я не обращал Сиэля Фантомхайва в демона. Ибо не обладаю такой властью… — слегка печально произнес Михаэлис, и сделал шаг к Сиэлю, который тотчас вновь сжал его руку, словно еще надеясь на поддержку последнего близкого ему создания.
— Я честно заслужил эту душу, — все так же печально продолжил Себастьян. — Но ее у меня отняли.
— Отняли… у тебя? – Азазель громко рассмеялся, и тотчас среди рядов демонов ему вторило эхо нескольких голосов.
— Все вон отсюда! – внезапно зло, приказал Перворожденный. — Все, кроме Анны Анафелоус!
На трибуне немедленно послышалось оживление, демоны торопливо спускались вниз и, отдавая низкие поклоны Верховному председателю, покидали зал. Вскоре на алых креслах остались только сам Азазаль и женщина в черном обтягивающем платье. Сиэль даже не сразу ее узнал, он все еще стоял подле своего бывшего дворецкого, ощущая тепло его руки, возвращающее надежду на то, что они оба смогут выйти отсюда живыми.
— Итак… — уже сухо произнес Азазель, когда во всем огромном помещении их осталось всего четверо. — Ответь мне, Анна, почему ты сделала эту мерзость?
Высший демон указал своим длинным черным ногтем на Сиэля, зло смотрящего на него исподлобья.
— Я лишь исполнила волю моего котрактера… — склонив голову, ответила демонесса. — Он пожелал, чтоб душа Сиэля Фантомхайва не досталась ни одному из демонов, и я не придумала другого способа выполнить сию просьбу.
— Прекрасно! – мученически закатив глаза, объявил Азазель. — Вчера Михаэлис пришел ко мне и объявил, что тоже исполнял условия контракта, потому что, видите ли, не знал, что как только мальчишка перестал быть человеком, контракт сам собой потерял силу! – Председатель вновь рассмеялся.
— Что ж, демон на службе у неудачного желания смертного! Это даже забавно, если бы не было так грустно. И ты, Анна, конечно, не знала, что контрактера можно легко обвести вокруг пальца! Кто он у тебя был? Спиноза? Сократ? Нет! Пятнадцатилетний мальчишка! Вы оба что, лишились рассудка от услужения смертным? Стали такими честными, что впору сослать вас в рай!
— Простите, Мессир… — прошептала демонесса, и покорно опустилась на колени перед «троном» Перворожденного. Однако это нисколько его не смягчило.
— Но это еще не все, Анна! – все сильнее обезображивая свое идеальное лицо гримасой злобы, заявил Азазель. — Зачем вы с Себастьяном убили несчастного Клода Фаустуса? Он был отличный, исполнительный демон! В свое время я лично отбирал его из числа грешников…
— Именно он и отнял у меня душу моего… клиента, — еще более печально сообщил Себастьян. — Мне пришлось с ним сражаться в поединке… и убить. Фаустус просто не оставил мне иного выбора.
— Это так, Анна? – Азазель испытующе взглянул на женщину, которая уже встала с колен.
— Да, Мессир, Фаустус и Михаэлис сражались честно по правилам официального поединка демонов, но душа этого ребенка изначально уже принадлежала Себастьяну, по праву выполненного контракта… — Анна указала рукой на Сиэля.
— Хорошо, Анна, теперь ты можешь идти, – приказал женщине Председатель Верховного трибунала и демонесса незамедлительно подчинилась, отдав последний поклон Высшему демону.
Когда Анна покинула зал, Азазель откинулся на спинку кресла, вновь обретая какую-то женскую грацию, и, слегка наклонив голову вбок, взглянул на Себастьяна, явно о чем-то задумавшись. В зале воцарилась краткая тишина. Все молчали, а Сиэль еще крепче вцепился в руку своего бывшего дворецкого, он вдруг остро почувствовал, что именно сейчас решается его судьба… или участь.
— Ну, что ж, дорогой мой, Михаэлис… — почти благодушно произнес, наконец, Председатель. — Раз все вопросы с Шинигами разрешились миром, а со стороны наших законов претензий тоже нет никаких, я снимаю с тебя все обвинения.
Себастьян тотчас почтительно приклонил голову, и Сиэль почувствовал, что демон слегка сжал его руку, словно стараясь ободрить.
— Благодарю Вас, Мессир, Вы как всегда справедливы в своих решениях…
Азазель слегка улыбнулся, продолжая пристально смотреть на своего подчиненного.
— А ты, как обычно льстив, Себастьян, — с симпатией граничащий с коварством, протянул Высший демон. — Под демонстрацией покорности, сколь низким бы не был твой поклон, всегда чувствуется скрытая ирония… Однако, я не сержусь, более того! Раз невиновному пришлось целый час отстоять перед судом Трибунала, он, безусловно, заслуживает маленькое поощрение.
Азазель улыбнулся еще шире.
— Памятуя о любви убивать себе подобных, предоставляю тебе честь уничтожить это мерзкое недоразумение… — он небрежно кивнул в сторону побелевшего как мел Сиэля.
Граф тотчас взглянул на стоявшего рядом Себастьяна в надежде поймать его взгляд, но тот не смотрел в его сторону. Однако надежда мальчика, на защиту бывшего дворецкого оправдалась, покорно исполнять приказ Высшего демона, он явно не собирался.
— Мессир, — мягко обратился к начальнику Михаэлис. — Вы абсолютно правы в том что, недоразумение следует устранить, но позвольте мне просить Вас о возвращении мне того, что принадлежит по праву…
— И что же это? Неужели хочешь получить в рабы маленького бессмертного? – Азазель приподнял тонкие брови в наигранном удивлении. — Раньше ты избегал подобных удовольствий… что, впрочем, зря.
— Нет, Мессир, я хочу только одного, — красноречиво облизав губы, возразил Себастьян. — Душу Сиэля Фантомхайв!
Услышав эти слова, граф снова вздрогнул и, выпустив руку демона, сделал шаг назад. Он чувствовал, как сердце сжимается от боли и разочарования. Но, как ни странно, в этот миг сильнее всего мальчик ненавидел не своего бывшего дворецкого, а именно это отвратительное создание, восседающее на «троне» с самодовольной ухмылкой на тонких губах.
— Душу, говоришь… — переспросил Азазель. — И что же в ней такого уникального, что вы все так ее жаждете?
— Как? – искренне изумился Себастьян. — Разве Вы не видите, сколько ненависти, злости и чистого, врожденного Зла в этом хрупком сосуде? Его душа столь редка и прекрасна, что я потратил ради нее три года! Взращивал ростки хладнокровной мести, культивировал эгоизм, гордыню и жестокость, так позвольте же мне насладиться этим долгожданным лакомством. Просто уничтожить такую душу – не рационально…
— Хладнокровие? – Азазель ехидно усмехнулся. — Мне кажется, ты так увлекся, воспитывая в щенке все эти перечисленные славные качества, что сам не заметил, как пересластил блюдо. Сейчас я вижу в нем только сильную привязанность и жажду быть кому-то нужным. Нужным тебе, Себастьян! Неужели ты сам этого не заметил?
Передать, какой силы ненависть захлестнула душу юного графа, как только он услышал слова отвратительного создания, было бы очень сложно. Но в его голове всплыли все известные и когда-либо услышанные проклятья, которые мальчик направил теперь в адрес Высшего демона, совсем забыв от гнева о способности того читать его мысли.
Азазель бросил на последнего Фантомхайва всего один взгляд, в котором даже не было злобы, лишь холодное презрение, а затем вытянул вперед руку и слегка сжал тонкие пальцы.
В тот же миг Сиэль ощутил, как на его плечах сомкнулась огромная невидимая лапа, подобная лапе стервятника или орла. Острые как лезвия когти начали медленно врезаться в его одежду, ненадежно защищавшую тело.
«Себастьян! Разве ты не видишь, что происходит?! Спаси меня!» — крепко стиснув зубы, чтоб не закричать от страха и боли, мысленно обратился мальчик к стоящему рядом демону.

Но Михаэлис молчал, не двигаясь с места. Граф мог видеть лишь его четкий профиль, плотно сжатые губы и малиновые отблески на бледной щеке.
Тем временем Азазель еще немного сжал пальцы, заставляя мальчика закусить от боли губу, а затем произнес равнодушным, будничным тоном.
— Ты, наверное, думаешь, щенок, что меня задели твои мысленные проклятья? – он пристально смотрел в алые от гнева глаза юного графа. — Нет… это так… для профилактики!
Эта фраза, принадлежащая ему самому, буквально добила Сиэля, от боли и унижения в его глазах заблестели слезы, но сдаваться он был не намерен.
— Я не боюсь тебя! – процедил сквозь зубы юный граф. Сейчас ему хотелось только одного – доказать этому отвратительному гермафродиту, что он не жалкий щенок и не позволит себя унижать.
— Не боишься? – Удивленно переспросил Азазель. — А сейчас?
Пальцы Высшего демона сжались еще немного, и Сиэль слабо застонал, ощутив, как когти невидимой лапы врезались в кожу плеч, а под одеждой, по рукам заструились горячие липкие ручейки.
— Мессир, я прошу Вас остановиться… Пожалуйста… — неожиданно нарушил молчание Себастьян.
— Что? – бросив на него испытующий взгляд, переспросил Азазель, он все еще продолжал удерживать мальчика, хоть и ослабил хватку. — И как же мне это понимать?
— Этот отрок, Мессир… — с непревзойденной учтивостью, начал Михаэлис, — стоил мне слишком многого. Я дважды едва не погиб, терпел пытки и унижения от жалких смертных по одному лишь его приказу. Не говоря уже о том, что было после того, как его обратили в демона. Ранее я действительно старался внушить мальчику привязанность к себе, но лишь для того, чтоб потом уничтожить ее, причинив боль и страдания, это сделало бы душу еще вкуснее, наполнив новой ненавистью и разочарованием во всем светлом и добром. Потому я покорнейше прошу Вас не отнимать у меня заслуженное удовольствие, выполняя мою работу. Прошу, Мессир, сделайте Сиэля Фантомхайв вновь смертным и отдайте его мне.
Азазель даже заметно переменился в лице, а затем рассмеялся.
— Ха-ха! Не перестаю удивляться твоей изобретательности! А ведь мальчишка-то до сих пор надеется спрятаться за твою спину, Себастьян! Он тебе все еще доверяет и даже любит! Ты действительно отличный демон! И твои пытки, безусловно, станут для этого щенка в сто раз страшнее моих! – сказав это, Председатель тотчас разжал пальцы и Сиэль рухнул на колени, скользя ладонями по мокрому от его собственной крови полу.
В голове мальчика все еще звучали страшные слова Себастьяна, произносимые с такой знакомой учтивостью, словно он предлагал ему: выбрать на завтрак яйца «в мешочек» или омлет с ветчиной.
— Благодарю Вас за понимание, Мессир, — тем временем продолжил Михаэлис. — Но если быть до конца откровенным, то мне бы хотелось не только поглотить душу мальчика, но и получить над ней и его телом полноправную власть. Чтобы более ни один демон не осмелился посягнуть на мою собственность, и Сиэль Фантомхайв, при жизни и после ее окончания, навечно стал бы принадлежать мне.
— Хмм… — Я понимаю твое желание, дорогой мой Себастьян, — после нескольких секунд молчания, произнес Азазель. — И Смертных грехов этого отрока вполне достаточно для вечности в нашем отделе Возмездия… Но, почему-то… мне не хочется выполнять твою просьбу…
— Простите, Мессир, — слегка склонив голову, так что волосы упали ему на лицо, печально произнес Михаэлис. — Но, разве я чем-то вызвал у Вас недоверие? Или мое право на эту душу вызывает сомнения?
— Нет… твое право на душу мальчишки сомнений не вызывает. Я просто пошутил, не стоит всегда быть таким серьезным со мной… — Азазель слегка прищурил черные глаза и хитро улыбнулся.
— Просто, рассмотрев этого щенка повнимательнее… — он вновь обратил взгляд на Сиэля, уже нашедшего в себе силы встать на ноги, — я подумал, а не оставить ли мне его у себя… не бойся, Себастьян, всего на месяц-другой… пока он мне не наскучит. Ведь ты только взгляни, сколько в нем сопротивления, упрямства и гордости… Даже интересно будет узнать, как скоро я сделаю его покорней овечки… — сказав это, демон слегка повел указательным пальцем и цепь на металлическом ошейнике мальчика натянулась, и как бы не пытался юный граф устоять на месте, его медленно притягивало к «трону» плотоядно улыбающегося демона.
Плечи Сиэля все еще продолжали кровоточить, видимо даже столь несерьезные раны, нанесенные Перворожденным, не заживали так быстро, как любые другие, а потому каждое движение, направленное на то чтоб вырвать цепь из невидимых рук, отзывалось болью во всем теле.
— Пока он еще бессмертен, — с явным удовольствием наблюдая за мучениями мальчика, пояснил Азазель, — я смог бы забавляться с ним, не опасаясь убить по неосторожности. Ведь ты не будешь против, Себастьян? Обещаю, что я верну его тебе уже смертным и даже не притронусь к душе.
Ужас и отвращение заставили Сиэля задохнуться, цепь выскользнула из рук, и он упал на колени, вопреки своей воле, продолжая медленно ползти по мраморному полу к будущему мучителю. В этот миг в сознании графа всплыли задвинутые как можно глубже воспоминания Джимма МакКена, то, что произошло с ним в плену у жестокого, порочного графа Транси. К горлу тотчас подкатил ком, в глазах потемнело.
«Себастьян! Защити меня любой ценой!» — это воспоминание тоже пронеслось в голове мальчика, и тогда, и сейчас он предпочел бы умереть, нежели быть обесчещенным. Но возможность оказаться в плену у этого адского создания, пугала гораздо сильнее, чем грязные намерения юного Джимма-Алоиса. Ему Сиэль, по крайней мере, мог дать отпор, даже без посторонней помощи. Сейчас же последний из рода Фантомхайв действительно почувствовал себя беспомощным щенком, которого тащат на живодерню.
— Простите, Мессир… — не глядя на лежащего на полу мальчика, печально заговорил Себастьян. — Я, безусловно, не могу отказать в Вашей просьбе, но в этом случае все мои труды и мучения в течение последних трех лет, показавшихся вечностью, лишатся всякого смысла. Ваше краткое удовольствие сломает личность моего клиента и безвозвратно убьет изысканный и благородный вкус его души, превратив в жалкое подобие затравленного раба.
— Если Вы желаете таким образом посмеется надо мной или наказать, на то Ваша воля, но душа этого смертного слишком ценна, лучше уж поглотите ее сами, приумножив таким образом свои силы, нежели она лишится всякой ценности, подобно сломанной дорогой вещи.
— Ах, как мне нравится это твое печально-покорное выражение, Себастьян! – оставив в покое Сиэля и грациозно откинувшись на спинку своего «трона», буквально промурлыкал Азазель. — Как жаль, что я слишком хорошо знаю твои предпочтения… Возможно, в ином случае тебе не пришлось бы годами прислуживать смертным мальчишкам, ради всего одной ценной души.
— Как любит говорить наш Светоносный Повелитель: «Каждому свое…», Вы ведь это помните? – все так же учтиво спросил Михаэлис, однако в его голосе прозвучало скрытое раздражение.
Сиэль инстинктивно вжался в пол, ожидая, что реакция Азазеля на такие слова станет для него приговором. Сейчас даже мучительная гибель от рук Себастьяна казалась мальчику избавлением. Однако, вопреки его опасений Высший демон лишь на миг искривил рот в отвратительной гримасе, которая мгновенно переродилась в благожелательную улыбку.
— Ну, что ты злишься, Себастьян! Это же была всего лишь дружеская шутка, разве нет?
— Разумеется, Мессир, — ответив столь же неискренней улыбкой, согласился Михаэлис. — Уверен, Повелитель оценил бы Ваше тонкое чувство юмора гораздо лучше меня…
«Светозарный Повелитель» — эти слова промелькнули в памяти мальчика, как смутное воспоминание из детства. Из той страшной ночи, когда отец «сделал ему подарок» на десятилетие. Черная комната, люди в балахонах, посвящение. Его посвящали тогда в некий Орден, а Светозарный Повелитель или Несущий Свет… Его имя по латыни, он знает это имя, так как сам повторял его вслед за отцом — «Люцифер!»
Это откровение внезапно расставило по местам оставшиеся части мозаики. Убийство родителей мятежным ангелом, пожар в поместье, люди в белых балахонах, клеймо! Теперь объяснение было найдено.
«Твое рождение стало днем смерти!» Жертвоприношение… Кровь, кинжалы в руках отца и других людей… Да, это была не его кровь! Ведь кроме клейма ангела на теле Сиэля не было ни одного шрама. Может именно этот ритуал помог ему вызвать демона. Конечно… Теперь сомнений не оставалось.
В этот миг мальчик услышал жуткий, леденящий кровь, голос Азазеля, прямо над своей головой:
— С этой минуты, Силой данной мне, повелеваю, обратить сие создание обратно в смертного отрока и передать его тело и душу в вечное пользование демону второго ранга Себастьяну Михаэлису!
Непередаваемое словами ощущение охватило все тело юного графа: не боль, но и не наслаждение, он словно задыхался, и в то же время мог вдохнуть полной грудью. Свет вокруг то мерк, то загорался ослепительно ярко, но все это заняло не более десяти секунд. Затем он затих на полу, боясь пошевелиться, и вновь ощущая слегка забытые человеческие чувства: холод мрамора, саднящая боль в плечах и голод, столь сильный, что к горлу подкатывала тошнота.
— Вот и все, Себастьян, — холодно произнес Азазель. — Можешь забирать свою драгоценную душу, теперь она твоя навечно. Делай с ней все что захочешь.
Сиэль повернул голову и увидел идущего к нему демона, черные лакированные туфли которого поблескивали в свете свечей. Сильнее всего на свете в эту минуту юный граф хотел уничтожить их обоих, и как можно более мучительно, а еще сдержать наполнившие глаза слезы, которые предательски выдавали его истинные чувства.
Металлический ошейник исчез сам собой, когда руки Себастьяна коснулись дрожащего, хрупкого тела мальчика. Сиэль вздрогнул, попытался отшатнуться, но демон осторожно поднял его с пола, крепко прижимая к груди. В глазах юного графа окончательно потемнело, дыхание прервалось, и Сиэль потерял сознание.

Кэролайн
04.06.2011, 19:08
часть 7 "Удивляющий дворецкий"

Когда Сиэль очнулся, первое что он ощутил, было приятное дуновение влажного ветра, затем мальчик почувствовал тепло чьих-то сильных рук и легкое покачивание от ходьбы. Всего несколько секунд он наслаждался полным покоем, не думая ни о чем, кроме того, что ему сейчас хорошо и комфортно, но затем воспоминания о жутких событиях минувшей ночи обрушились на юного графа подобно лавине.
Однако сейчас самым страшным Сиэлю показалось то, что его все еще держит на руках и куда-то несет демон, которому он теперь принадлежит и душой, и телом… навечно!
— Отпусти меня! – резко дернувшись, чтоб освободиться, приказал граф, тотчас ощутив саднящую боль в раненых плечах.
— Вы наконец-то очнулись, Господин, – услышал он у себя над ухом довольный голос Себастьяна.
— Немедленно опусти меня на землю, демон! Слышишь?! – Сиэль старался не выдать своего страха, хотя голос мальчика, все же, предательски дрогнул.
— Но, Господин, если я опущу Вас, то Вы испачкаете ботинки, дорога еще совсем сырая после дождя… — учтиво возразил Себастьян. — Глина налипнет на подошвы, и Вам будет тяжело идти. Тем более что Вы еще слишком слабы…
— Отпусти, я сказал! – с нотками отчаянья крикнул Сиэль и, его тотчас осторожно поставили на поросшую травой обочину проселочной дороги.
Сделав несколько шагов назад, мальчик взглянул, наконец, на своего бывшего дворецкого. Себастьян выглядел так же, как и всегда, лишь слишком щегольской костюм, штаны которого были почти по колено забрызганы грязью, нарушал привычный образ безупречного слуги.
Пару секунд Сиэль молча смотрел на демона, стараясь угадать, что у того на уме, и все сильнее ощущая нарастающие в душе обиду и злость.
— Значит, ты настолько меня ненавидишь?! – наконец, выкрикнул граф. — Ненавидел все это время, да?! Так не стой! Иди и сделай со мной все то, что ты хочешь! Не тяни!
К глазам мальчика подступили слезы, он едва заметно дрожал от гнева и слабости, но не собирался молить о пощаде.
Себастьян сделал шаг в его сторону, и Сиэль тотчас крепко зажмурился, готовясь терпеть пытку.
Рядом зашуршала мокрая трава, граф понял, что демон приблизился и теперь стоит прямо напортив него. Еще секунда и странное тепло коснулось раненых плеч мальчика, он замер, представив раскаленные куски металла, которые вот-вот прожгут кожу. Но боли не последовало, напротив все неприятные ощущения исчезли, словно их и не было. А затем Сиэль почувствовал легкое прикосновение в районе шеи и все же решился открыть глаза.
Прямо перед собой он увидел сосредоточенное лицо Себастьяна, опустившегося на одно колено, и старательно завязывающего бант на его черном галстуке.
— Что ты делаешь? – моргнув от удивления, спросил юный граф.
— То, что Вы и приказывали… — с насмешливой полуулыбкой, ответил Михаэлис.
— Что? – не понимая его, переспросил Сиэль.
— Вы сказали: «Иди и сделай со мной все то, что ты хочешь…», но, к сожалению, без некоторых подручных средств, я смог лишь залечить Ваши раны и привести в порядок бант, — Себастьян вновь улыбнулся и поднялся с земли. — Теперь он выглядит почти идеально.
— Ты что, решил поиздеваться надо мной для начала? – еще более возмущенно воскликнул граф Фантомхайв. — Если собираешься пытать меня, так хотя бы перестань играть роль покорного слуги!
— Я отлично слышал решение, которое объявил Азазель, и знаю, что теперь я… — Сиэль запнулся, так не просто дались ему эти слова. — Что теперь я твой раб… Но не надейся! Я никогда не стану тебе прислуживать, так что лучше уж сразу забери мою душу, и покончим с этим!
Голос мальчика снова дрогнул, а лицо сделалось совсем бледным.
Себастьян уже не улыбался, он лишь печально смотрел на юного графа, готового вот-вот вновь лишиться чувств от нервного напряжения.
— Господин… — мягко произнес он, когда Сиэль закончил свою тираду, — Давайте будем считать, что я этого не слышал.
Михаэлис вздохнул и покачал головой:
— Я должен просить у Вас прощения за все то непозволительное поведение, которое допустил по отношению к Вам… Но, к моему глубочайшему сожалению, я не видел иного способа исполнить приказ — спасти Вас от гибели. Ведь если бы Вы не поверили в мою искренность, как бы я смог обмануть самого Азазеля?
— Так значит, ты не ненавидишь меня, и не собирался пытать для улучшения вкуса души? – растеряно прошептал Сиэль. — Но почему… почему ты до сих пор называешь меня «Господином», ведь теперь я… принадлежу тебе. И ты вправе делать со мной все что захочешь… — мальчик опустил взгляд.
— Ну, что Вы, Господин? Разве граф Фантомхайв может кому-нибудь принадлежать? – ободряюще произнес Михаэлис. — Вы по-прежнему мой Господин, а я Ваш дворецкий… Если конечно Вы все еще этого хотите… И потом, Вы действительно достойны того, чтоб я называл Вас своим Лордом. Ведь я никогда не встречал смертного, способного противостоять самому Азазелю – опаснейшему из Перворожденных, не говоря уже о том чтоб заявить прямо ему в лицо: «Я не боюсь тебя, демон!»
Себастьян вновь улыбнулся, хотя в его взгляде читалась скрытая ирония.
— Это было глупо… — нахмурившись, ответил Сиэль. — Не имеет смысла говорить такое врагу, если у тебя нет в запасе «сильных фигур»…
— Ну, если Вы все еще считаете меня пешкой, то, пожалуй, это действительно был неразумный ход… — Демон хитро взглянул на мальчика, едва заметно приподняв уголки губ.
— Я хочу спросить, — сделав вид, что не понял намека, произнес Сиэль. — Ты ведь не лгал, когда сказал, что тебя пытали? Они действительно пошли на такое?
— Наш любезный ангел устроил для меня не большой экскурс в эпоху расцвета Великой Инквизиции… — саркастически ответил Себастьян.
— Но ты, все равно не ушел? Исполнял мой приказ до конца? – слегка удивленно спросил граф, — Почему?
— Для тех, у кого впереди вечность, самая страшная пытка вовсе не боль, а одиночество, — на этот раз совершенно серьезно ответил Михаэлис. — Вы просто еще слишком юны, чтобы это понять…
Сиэль задумался, уставившись на помятую траву под ногами, но когда он поднял взгляд, желая задать демону волновавший его сейчас вопрос, того уже рядом не было. Себастьян словно исчез, растворившись в предрассветных сумерках.

Кэролайн
04.06.2011, 19:18
часть 8 "Откровенный дворецкий"

В первую секунду граф хотел позвать своего вновь обретенного дворецкого, но не решился. Ведь он до сих пор так и не смог понять до конца, что движет этим могущественным существом…
Если это привязанность, то тогда как объяснить его поведение на острове Смерти и то, что Михаэлис пытался убить его – Сиэля, когда обнаружил первые признаки перерождения в демона.
Спросить об этом очень хотелось, но сейчас, медленно бредя по обочине раскисшей от дождя дороги, граф Фантомхайв даже не знал, когда снова увидит загадочного дворецкого, имеющего на самом деле полноправную власть над своим юным «Господином».
Кто мог дать Сиэлю гарантию, что демон не затеял с ним какую-то хитрую игру…
«Если он так мастерски лжет самому Азазелю, то явно знаком с Первым из Падших, — глядя себе под ноги чтобы не упасть в грязь, мысленно рассуждал мальчик — Так почему же я должен простить ему все, что было, и довериться из-за одного завязанного бантика? Тем более теперь, когда Себастьян все знает о моих чувствах, а я сам все еще остаюсь в неведеньи об истинной мотивации демона. Разумеется, пытки, как кажется на первый взгляд, не в стиле Себастьяна, но с другой стороны и в этом нельзя быть уверенным на все сто процентов. Ведь чего только не случиться за две тысячи лет?»
Между тем, Сиэль уже совсем устал, как и предупреждал Себастьян, на ботинки налипла сырая глина, и идти стало практически невозможно. К тому же, голод с каждой минутой все сильнее давал о себе знать, вскоре к нему прибавилась еще и жажда. И вот, когда окончательно раздраженный граф пытался вытереть подошвы о чистую траву, то и дело теряя равновесие, за его спиной послышался шум приближающегося на большой скорости экипажа.
Дорогая рессорная карета остановилась точно напротив сердито хмурившего брови Сиэля, который уже видел знакомый силуэт мужчины, управляющего четверкой черных лошадей.
«Ну что ж, — подумал маленький потомок знатного рода Фантомхайв, сверля взглядом темную фигуру на козлах. — Если ты хочешь, поиграть, Себастьян, я принимаю твои правила!»
— Господин! – широко распахнув для него дверцу экипажа, с улыбкой, произнес дворецкий. И на этот раз, действительно, одет Михаэлис был по всем правилам этикета, а узкие туфли сверкали зеркальной чистотой. — Идите скорее сюда. Я привез Вам новую одежду, вишневый морс и горячие булочки с маком.
Несмотря на то, что при этих словах демона, желудок предательски сжался в комок, а во рту выступила слюна, граф лишь надменно сложил на груди руки и воззрился на своего дворецкого с выражением глубокого недовольства.
— И как, по-твоему, я к тебе приду? Да еще и «скорее»?! Забыл, с кем разговариваешь? – холодно произнес Сиэль, с удовольствием отметив, как лицо Михаэлиса буквально вытянулось от удивления. — Живо слезай оттуда и перенеси меня через грязь!
— Ну, вот, наконец, я узнаю своего Господина, — растянув губы в насмешливой улыбке, ответил дворецкий, сумев едва ли не за секунду изменить выражение лица.
А затем он без тени сожаления, легко спрыгнул на ближайшую кочку, не посадив на туфли ни единой грязной точки.
Уже облаченный в новые камзол, жилет и рубашку, удобно устроившись на мягком сидении кареты, и с аппетитом жуя горячую булочку с маком, Сиэль наблюдал как Себастьян, согнувшись вдвое, расшнуровывает его залепленные грязью ботинки.
— Куда деть Вашу старую одежду, Господин? Она уже вряд ли Вам пригодится… — когда с переодеванием было закончено, учтиво осведомился Михаэлис.
— Выкинь ее, – проглотив очередной кусочек уже третей булочки и неторопливо запив его морсом, распорядился граф.
— Как прикажете, Господин, — не слишком стараясь скрыть еще одну насмешливую улыбку, ответил Себастьян.
— И прекрати так ухмыляться! Меня это раздражает, – мрачно добавил Сиэль.
Ему было даже любопытно, когда же демону надоест притворяться, и что он сделает тогда? В конце концов, лучше в одночасье лишиться души, чем вечно ощущать себя бесправным рабом. При мысли об этом графу вновь сделалось очень грустно, но он не собирался подавать вида.
Себастьян исполнил приказ, а затем сел напортив мальчика, и вдруг серьезно взглянул ему в лицо с таким печальным выражением, что Сиэль даже опешил.
— Я думаю, нам стоит поговорить, Мой Лорд, — очень вежливо, но с нотками грусти произнес демон. — Вы ведь хотели задать мне несколько вопросов. Обещаю, ответить на них честно…
Сиэль долго испытующе смотрел на своего дворецкого, пытаясь понять, это всего лишь новая игра, или все же нет… В глубине души мальчика вновь зародилась надежда, но страх обмануться был слишком велик. Однако что-то необычное было сейчас в глазах Себастьяна, такое, чего юный граф прежде никогда не замечал. И ему вдруг очень захотелось поверить. Впервые Сиэль готов был сыграть в открытую с тем, кто давно стал ему самым близким на свете существом.
— Хорошо… — не по-детски серьезно ответил юный Фантомхайв, и стянул с правого глаза повязку, — Я готов, даже если это будет последний наш разговор.
В эту минуту он сбросил с себя все маски и разрушил защитные стены, за которыми так тщательно скрывал свою столь драгоценную для демона душу.
— Скажи, почему ты явился на мой зов? – глухо заговорил Сиэль. — В ночь, когда... когда я впервые увидел тебя.
— Я наблюдал за происходящим в той комнате… — так же не громко ответил Себастьян. — Это была моя работа… просто наблюдать. Совсем еще маленький, хрупкий мальчик судорожно бился в руках своих будущих мучителей, а потом я увидел его глаза. Ваши глаза. В них было столько ненависти и боли… Вы сопротивлялись всем этим фанатикам до последнего, безо всякой надежды на победу. А когда клеймо коснулось кожи, и раздался первый крик, я позволил Вашей душе отделиться от тела, позволил увидеть себя.
— Зачем? – внутренне содрогнувшись от страшного воспоминания, спросил юный граф.
— Не знаю… — задумчиво ответил Михаэлис. — Вернее, я тогда не знал этого наверняка, просто не мог больше смотреть. А затем я заговорил с Вами… Предложил контракт. В тот момент мне безумно хотелось исполнить Ваше первое желание… Убить их всех, порвать на куски, и поглотить души вместе с сердцами.
— Почему ты так поступил? Разве убить их сам ты не мог?
— Нет. Я должен был лишь наблюдать. Вмешиваться по своей воле было не в моей власти. Да и демоны никогда так не поступают…
— А моя душа с первого взгляда показалась тебе привлекательной, или обещала стать таковой в будущем? Ты сразу хотел ее? – Сиэль неотрывно смотрел в глаза своего дворецкого.
— Нет. Ваша душа светилась, мы — демоны второго ранга видим души смертных сквозь их тела, в момент накала эмоций. Вы не были рождены грешным — они сделали Вас таким… – с некоторой горечью пояснил Себастьян. — Боль и страдания не очищают тех, кто тверд духом, но делают лишь сильнее. А унижение достойных рождает ненависть и ожесточение. Когда последний из фанатиков превратился в кусок кровавой плоти, Вы не улыбались, но душа уже изменила свой цвет. Из серебристо-белого ее свечение сделалось фиолетово-синим, почти как Ваши глаза.
Это очень редкое сочетание, я видел такое лишь однажды, у умирающего короля Франции – Карла IX. Так выглядят чистые души, свершившие однажды великое зло.

— И тогда ты понял, что сможешь вырастить из моей души настоящий деликатес? – с мрачным сарказмом уточнил граф.
— Да. Такова моя работа… — демон на секунду опустил взгляд.
— Ты сказал, что «Боль и страдания не очищают тех, кто тверд духом, но делают лишь сильнее. А унижение достойных рождает ненависть и ожесточение», тогда почему, вместо того чтобы заставить меня страдать, ты делал все чтобы я вновь почувствовал себя счастливым? – с недоумением спросил Сиэль. — Ты восстановил мое родовое поместье, сделал компанию «Фантом» одной из ведущих в мире, обустроил дом в Лондоне, нанял верных слуг. Ты ухаживал за мной, выполнял все приказы, даже самые бредовые. Ни разу не причинил мне боль, почему? Разве уроки географии и танцев способны воспитать в человеке зло? А зачем ты всегда закрывал мне глаза, когда на очередном расследовании мы натыкались на жертву убийства? Заново учил улыбаться, не дал поднять руку на дорогого мне человека? Похоже, ты из рук вон плохо справился со своей работой, а единственный грех, который ты точно во мне развил — это чревоугодие…
Сиэль грустно усмехнулся.
— И еще одно… Ты только что сказал, что наблюдал за сектантами, значит, тебе сразу было известно, кто убил моих родителей? Это так?
— Не совсем… — Себастьян вновь отвел взгляд. — Я знал, что в этом замешан ангел, но я не знал его имени… и никогда не встречал прежде.
— Я не понимаю! – Сиэль крепко сжал кулаки, так что побелели костяшки пальцев. — Ты не дал мне прямого ответа! Почему ты два года не искал убийцу моих родителей, но и не взращивал в моей душе зло?
Себастьян поднял на него глаза, хотя мальчику показалось, что это далось демону нелегко.
— Я не знаю, что мне ответить… — тихо проговорил Михаэлис. — Прежде такого не случалось. Вы были совсем маленьким и очень несчастным мальчиком с разбитым сердцем. Я просто не смог повергнуть Вас в новые страдания. Я исполнял роль дворецкого, согласно Вашему приказу и не имел права нарушить его… а главное, не хотел.
— И ты не хотел искать Эша? Намеренно оттягивал исполнение условий контракта? Почему?
Себастьян на минуту задумался, словно решался на какой-то очень важный для него шаг, а затем сказал с горькой самоиронией.
— Смешно, но я сам долго не задумывался над этим. Хотя теперь понимаю… Я с самого начала не желал поглощать Вашу душу, еще задолго до того, как решился себе в этом признаться, и самовольно разорвал наш контракт, там – в Париже…
— Что?! – не в силах поверить в услышанное, воскликнул Сиэль. — Но этого не может быть! Ты же сам, сам все время напоминал мне про контракт! И говорил, что найдешь меня, куда бы я ни сбежал! Я так ненавидел тебя в эти минуты! Зачем ты говорил это? Если ты не хотел меня убивать...
— Я – демон, мой Господин, я заключил с Вами контракт, один из десятков сотен других. И финал всегда был неизбежен, как для человека, пошедшего на сделку, так и для меня. Но с Вами все пошло иначе, я намеренно напоминал Вам об условиях нашего договора. Хотел, чтобы Вы не забывали, кто я на самом деле. И ни секунды не грустили, когда я оставлю Вас навсегда.

Сиэль замер на месте. Он не знал, что сказать. Сначала пытался найти доказательства того что Себастьян ему лжет, но логика неумолимо говорила об обратном. Все сходилось в этой странной мозаики, кроме одного, последнего кусочка.
— Однако ты все же сразился с Эшем… Исполнил мой приказ… И печать договора! Она вернулась на свое место. Почему?
— Но Вы же сами не захотели отступить и твердо решили плыть обратно в Лондон. Я даже помог Вам вернуться, когда все понял. Когда узнал, что Эш переписал Вашу судьбу и обрек на скорую, неизбежную гибель.
— Так значит… Это ты был тем котом? – едва сдерживая свои истинные эмоции, усмехнулся Сиэль. — А я ведь мог и догадаться!
Себастьян не ответил и не улыбнулся. Он просто молчал, глядя в окно кареты.
— Что ж, а как же тогда остров Смерти? Что там произошло на самом деле? Ты же ведь отвез меня туда, чтоб поглотить душу умирающего?
— Да… Я хотел сделать это. Зная Вас, я решил, что Вы выбрали бы небытие, а не вечные муки в нашем отделе Возмездия. Я не мог допустить, чтоб Вы там оказались. Вернее Ваша душа, — очень серьезно ответил Михаэлис. — К тому же, Вы сами просили меня об этом, Вы сами хотели чтоб я забрал всю боль Вышей жизни. Хотя, на самом деле, так сильно не хотели умирать… Я понял это, услышав Ваш последний приказ.
— И ты бы вырвал мне сердце? Как тому грабителю… — внутренне содрогнувшись от этой мысли, прошептал Сиэль.
— Нет, Мой Лорд… – спокойно возразил демон, — Наш контракт уже потерял к тому времени силу, и я не собирался исполнять Ваш последний приказ, ибо Вы сами не знали, чего попросили. Это было уже в моей власти. В тот момент я целиком владел Вами по праву выполненного контракта.
— И что же случилось потом? – нервно сглотнув, проговорил Сиэль. — Я ведь помню твои глаза в тот миг, когда ты склонился к моему лицу чтобы высосать душу. Там – в демоническом лабиринте ты сказал мне правду? Ты не смог сделать это из-за оторванной руки? Но тогда как же я могу помнить твой взгляд? Здесь что-то не сходится!
— Вы правы. В лабиринте я солгал Вам. Клод, конечно, знал правду, но не в его интересах было сообщать начальству о моем нарушении. Ведь он сам совершал противозаконное похищение чужой души. Нас обоих бы наказали.
— Постой, о чем ты? – непонимающе перебил его граф. — О каком нарушении ты говоришь?
— Когда я убил Эша… — уже без оттенка грусти в голосе, ответил Себастьян. — Все то, что он изменил в судьбах еще живых людей, вернулось на круги своя. Шинигами так же позаботились о восстановлении порядка в судьбах смертных. Сняв с Вас повязку, я вдруг заметил изменения, тень смерти, накрывшая Вас почти целиком, испарилась в один миг. Я был поражен этим, но рана все же оставалась очень опасной. Вы знаете, что демоны умеют дарить излечение, это в нашей власти, но чтоб восстановить Ваше тело одного прикосновения было не достаточно. Требовался очень болезненный и сложный ритуал.
— Вы ведь помните, как я принес Вам душу? – неожиданно спросил Себастьян.
— Конечно я помню… Но при чем тут это? – скорее желая услышать столь важную для себя правду, нетерпеливо проговорил Сиэль.
— Притом, что Вы все верно запомнили, — слегка улыбнувшись, ответил демон. — Я извлек Вашу живую душу из раненного тела и поместил в перстень. Драгоценные камни могут стать временным хранилищем для любой души. А потом я провел ритуал и восстановил ваше тело. Однако бой с ангелом отнял слишком много сил, я был так поглощен ритуалом, стремясь излечить Вашу рану как можно тщательнее, что не заметил, как Клод Фаустус похитил перстень с душой. Я почувствовал этого демона слишком поздно, а ритуал нельзя было прервать. Меня охватила потом дикая ярость, ведь я знал, что душу можно поместить и в другое тело, а потом поглотить. Тогда мне очень хотелось порвать Клода на части, тем более мы всегда были с ним «на ножах» как в прямом, так и в переносном смысле. Однако под руку попались лишь руины старого храма Смерти.
Себастьян вновь саркастически улыбнулся.
— Так я потерял Вашу душу, но тело осталось. Мне пришлось поместить его в чемодан и отправиться искать Фаустуса.
— Теперь мне все стало понятно… — задумчиво проговорил граф. — Смутные воспоминания о поместье Транси, о темноте и страхе. Это память моей души?
— Совершенно верно, Мой Господин, но я не позволил долго держать Вас в банке с чаем, — ободряюще улыбнувшись, продолжил Себастьян. — Я вернул перстень, и Вы вновь открыли глаза. Однако все произошедшее повредило Вам память о последнем годе жизни. О том, что мы отомстили, о людях, которых встретили — обо всем. Сказать по правде, такое положение меня устраивало, я сообщил всем, чтобы никто не говорил Вам о том, что Вы что-то забыли. Хотя, разумеется, моей силы хватило бы, чтобы восстановить утраченные воспоминания, ведь их не стерли, они просто укрылись глубоко в подсознании. И мы могли бы спокойно жить дальше, если бы не Клод…
— Почему же ты не убил его сразу? – Сиэль уже чувствовал, что его тело бьет нервная дрожь. Слишком многое он узнал за эти четверть часа, и сейчас его переполняли самые разные эмоции. От обиды до почти неописуемой радости.
— К сожалению, я не мог этого сделать… Дуэль между демонами должна иметь вескую причину. И тогда мы начали с ним борьбу за Вашу душу. Хотя я уже выполнил свой контракт и должен был ее поглотить. В любой момент меня могли вызвать на суд Трибунала и потребовать дать ответ. Поэтому мне пришлось лгать Вам и заставить мстить второй раз. Клод и его подручные демоны должны были поверить в мои намерения. В противном случае я мог потерять Вас навсегда… — в голосе Михаэлиса вновь прозвучала грусть. — Простите, что заставил Вас вновь ненавидеть и убивать невиновных, Мой Лорд, у меня просто не было иного выбора, — Себастьян слегка склонил голову, словно просил прощения у Перворожденного, а не у своего раба.

Сиэль даже вздрогнул от неожиданности, но смог взять себя в руки, ведь в его сердце осталась еще одна рана, нанесенная демоном в прямом и переносном смысле.
— Но если все это правда, если ты не желал моей гибели и столько сделал чтоб меня спасти, как же понимать тот страшный удар в морских водах, пробивший мне грудь? – с горечью и обидой, произнес маленький граф. — Ты хотел вырвать сердце? Хотел убить меня только потому, что я стал демоном?
— Да… – мрачно ответил Михаэлис. — Трудно передать, как я был тогда зол. На Фаустуса, на Анну, на самого себя… Ведь, отвечая на Ваш вопрос, я уже убил Клода и считал себя победителем. Вы сказали тогда: «Иди сюда и поглоти мою душу до самого конца, а пока не поглотишь – ты мой дворецкий!» Я ответил Вам: «Да. Мой Лорд!», но это был ответ на Ваши последние слова. Тем более я мог вообще не подчиняться приказам, так как давно исполнил условия нашего контракта. А затем Анна сбросила Вас с утеса, сказав, что для меня Вы мертвы. Я кинулся следом, уже ощущая, что потерял Вас. Гибель при таком падении была бы практически неизбежной. Но то, что я увидел, когда нашел Вас в воде, эти алые глаза, полные ненависти... Вы превратились в действительно жалкое и отвратительное создание, уж простите меня, Господин, но демон-дитя беспомощен и слаб. Бывают случаи, хоть и очень редко, когда смертные женщины производят на свет такое потомство от неопытных демонов. Создания, рожденные от подобных союзов, немедленно уничтожаются. Я знал это всегда. И увидев, что мой маленький Господин стал таким… Я, действительно, хотел убить Вас, надеясь вырвать душу, чтобы, возможно, позже возродить в ином теле. Но было уже слишком поздно. А когда вы заговорили со мной в лодке, я понял, что больше не вижу Вашей души, такой силой обладают лишь Перворожденные, то есть, Падшие Ангелы. Но чтоб убить Вас сил у меня хватало, тем более вскоре Вы погибли бы сами. Но я не смог убить Вас. Я нарушил закон и оставил слабого, беззащитного демона при себе, понимая, что проклят теперь навечно, так как не видел тогда способа все исправить.
Но когда я узнал, что нас вызывают на суд, я решил, что это шанс вернуть утраченное… Мне удалось встретиться с Анной Анафелоус, тогда, когда я оставил Вас одного в гостинице. Анна — демон первого ранга и обладает огромной силой, но у нее есть свои «глубокие внутренние секреты». Я предложил ей свое молчание в обмен на ее показания в мою пользу. И она согласилась. Ведь наши преступления очень похожи, мы оба совершили то, что строжайше запрещено демонам. А все, что случилось дальше, Вы уже знаете…
Себастьян замолчал, а на его губах все еще оставалась саркастическая улыбка, словно он насмехался над самим собой.
— И ты мне ничего не сказал? – голос Сиэля дрогнул. — Почему?!
— Я считал, что Вы меня ненавидели. И ведь, действительно было за что…
— Но теперь… теперь, ты знаешь что это не так, — с трудом выговорил юный граф, так как его губы почти не слушались, а глаза предательски заблестели. Страх прошел, больше он не ожидал обмана от сидящего напротив демона, а в голове бился всего один, последний вопрос: — Так почему же, Себастьян, почему ты делал все это для меня, даже рискуя своей жизнью, даже считая, что я тебя ненавижу? Почему ты не убил меня, почему ты принес мне душу?
Больше всего в эту минуту Сиэль хотел услышать прямой ответ, ведь ему нужна была уверенность, гарантия. Он устал полагаться на домыслы и жить в постоянном напряжении, ожидая подвоха.
Но Михаэлис внезапно изменил выражение, приняв вид снисходительного учителя, каким всегда был, когда объяснял юному Господину тонкости нотной грамоты или указывал на карте расположения стран.
— Господин, вместо ответа, я дам Вам один очень полезный совет. Вам следует меньше играть в шахматы, и больше времени проводить с Леди Элизабет… Может, тогда Вы поймете, что не все в этом мире можно выразить словами и логически объяснить, – слегка склонив голову набок, Себастьян ободряюще улыбнулся. А затем неожиданно достал из-под полы сюртука яркий кулек конфет и протянул его мальчику.
— Сливочные помадки компании «Фантом» — Ваши любимые!
Сиэль изумленно заглянул в кулек. Там действительно были его самые любимые конфеты, производимые на его собственной фабрике.
— Но откуда ты достал их в этой глуши? – с любопытством уставившись на Себастьяна, спросил юный граф.
— Каким бы я был дворецким семьи Фантомхайв, если бы не смог сделать нечто подобное для моего Господина? — невозмутимо ответил Михаэлис, хитро прищурив карие глаза, а затем добавил: — Тем более, обед мы уже пропустили, но если позволите мне оставить Вас в компании сладостей и вернуться к управлению экипажем, то к ужину мы уже будем в Вашем поместье!
Он наигранно тяжко вздохнул и, уже открыв дверцу кареты, пробормотал вполголоса:
— Надеюсь, Бард, Мейлин и Финни, не вняли Вашему совету, и мне не придется поднимать сие многострадальное строение из пепла в третий раз...

Кэролайн
04.06.2011, 19:28
часть 9 "Вольный дворецкий"

Сиэль открыл глаза, обнаружив, что лежит на мягком широком сидении кареты, заботливо укрытый шерстяным пледом, а под головой оказалась бархатная подушка. Откуда все это взялось, оставалось только догадываться. Но, начиная с появления в кармане дворецкого своих любимых конфет, граф стал предполагать, что свободный теперь демон просто смело пользуется своими магическими способностями. Ведь сейчас дворецкий семьи Фантомхайв мог обходиться со своим Господином так, как ему только заблагорассудится.
Но эта мысль совсем не вызвала у мальчика страха, напротив, он даже улыбнулся, представив себе, как Себастьян осторожно, чтобы не разбудить, укрывает его мягким пледом, подкладывает под голову подушку и, возможно, даже еще какое-то время сидит рядом, наблюдая за сном своего подопечного. От нарисованной воображением картины на сердце сразу стало тепло и спокойно. Ведь теперь юный граф был уверен, что подобное проявление заботы демона вызвано вовсе не жаждой вскоре насладиться его драгоценной душой.
Сиэль сел, потянулся, разминая затекшие плечи, и взглянул в окно кареты. Ранние осенние сумерки уже опустились на долину, а вдоль русла видневшейся вдалеке реки поднимался густой туман. Мальчик сразу узнал эту местность: до родового поместья Фантомхайв оставалось не более мили. Никогда прежде он еще не испытывал такой радости от возвращения домой, если только в раннем детстве когда мама и папа были рядом, а весь окружающий мир казался дружелюбным и светлым.
«Теперь все снова будет как прежде, только еще лучше…» — мысленно сказал себе Сиэль и снова прилег, укрываясь уютным пледом. Долгая дорога сильно его утомила, слабость все еще не прошла, хотя и спать уже не хотелось.
***
Прошло еще примерно четверть часа, прежде чем карета остановилась у парадного крыльца, погруженного в полумрак, старинного поместья.
Вскоре Сиэль услышал знакомые голоса: радостный возглас юного Финиана, смущенное бормотание наверняка густо покрасневшей Мейлин и грубый голос Барда, убеждающего внезапно вернувшегося дворецкого в том, что к огнемету он все это время даже не притрагивался.
Снисходительно усмехнувшись поведению слуг, граф однако даже обрадовался, что снова сможет ругать их за шум и излишний энтузиазм. Все же он успел привыкнуть к этой неугомонной троице, отчего-то безумно любящей своего юного Господина.
От этих мыслей мальчика отвлекли приближающиеся к карете легкие шаги. Отдав необходимые распоряжения слугам, дворецкий шел, чтобы помочь графу выйти из экипажа. Когда дверца кареты начала открываться, Сиэль быстро закрыл глаза и притворился спящим. Ему было любопытно, как поступит Себастьян, увидев, что хозяин все еще не проснулся, и что случится с пледом и подушкой…
Сквозь опущенные густые ресницы граф следил за поведением дворецкого. Себастьян склонил голову набок и, посмотрев на мальчика с насмешливой улыбкой, слегка вздохнул. Затем осторожно взял его на руки, прямо вместе с пледом, и понес в дом.
***
Не прошло и двух часов, как Сиэль в парадном костюме, надетом по случаю возвращения, уже сидел во главе длинного дубового стола, а Себастьян подавал ему ужин.
— Господин, в честь столь знаменательного события я приготовил Вам нечто особенное, – с улыбкой сообщил дворецкий, выставляя перед юным графом фарфоровые тарелки с украшенными зеленью деликатесами.
Сегодняшний ужин состоял из нежнейшего куриного рулета со шпинатом, горячих тостов, поджаренных до румяной корочки, бокала легкого красного вина и тарталеток с паштетом из утиных сердец.
А на десерт, который интересовал Сиэля более всего, был подан Трайфл — традиционный английский торт из кусочков бисквита, пропитанных кремом, фруктов и взбитых сливок. Ну и, разумеется, его любимый черный Эрл Грей.
Сиэль сильно проголодался, но все же ни на секунду не отступил от этикета, демонстрируя выстроившимся вдоль стола слугам свои идеальные манеры.
— Ах! Какой наш Господин красивый в этом синем костюме! – с фанатичным восторгом пропищала Мейлин.
— Да! Наш Господин самый лучший! – гордо констатировал Бард. — И как замечательно, что он, наконец, вернулся из клиники!
— Мы так переживали за Вас! – подтвердил Финни.
Услышав последнюю фразу, Сиэль едва не поперхнулся кусочком тоста, и вопросительно воззрился на стоящего рядом Себастьяна.
Дворецкий повернулся к слугам и строго произнес:
— Лечение в Швейцарии дало положительный результат, но сейчас наш Господин очень устал! Поэтому хватит здесь толпиться, идите и займитесь своими делами! Живо!
Бард, Мейлин и Финни исчезли из столовой так быстро, что граф даже удивился.
— Себастьян, что еще за клиника? – с недоумением спросил юный Фантомхайв, когда в столовой с ним остался только дворецкий.
— Где Вам делали операцию на поврежденном глазу, Господин… — с особо хитрой улыбкой пояснил Михаэлис. — Я взял на себя смелость объявить всем, что сообщение о Вашей кончине было ошибкой. Просто состояние казалось очень тяжелым, но, к счастью, все обошлось. Современная медицина творит настоящие чудеса!
— Постой… — Сиэль непонимающе наморщил лоб. — Но когда ты успел «всем» объявить?
— По дороге, когда мы остановились сменить лошадей, я отправил несколько телеграмм… — улыбка дворецкого стала мягче. — Теперь Вы можете не беспокоиться о формальностях, и полагаю, нам стоит ожидать скорейший визит Леди Элизабет.
— Элизабет… — невольно повторил Сиэль. — Я думал, что никогда больше ее не увижу. Должно быть, она много плакала…
— Не стоит переживать, Господин, уверен, завтра она тоже будет плакать, но уже от радости, — теперь казалось, что Михаэлис стал совершенно серьезным, но мальчик видел, тень насмешливой улыбки, отражающейся в его красновато-карих глазах.
— Себастьян, сыграй мне на скрипке, что-нибудь из Вивальди… — задумчиво проговорил граф, а затем вдруг добавил, опустив взгляд. — Пожалуйста.
— Да. Мой Лорд! – изящно опустившись на одно колено, ответил демон, не скрывая довольное выражение.
Сиэль даже не успел поднять взгляд, как его дворецкий уже оказался на галерее второго этажа со скрипкой в руках.
И все время пока юный граф заканчивал ужин, Себастьян играл ему, слегка опустив черные ресницы, позволяя чистой мелодии, волшебным образом наполнить все залы и галереи старинного поместья.

Кэролайн
04.06.2011, 19:29
часть 10 "Освобождающий дворецкий"

А после ужина Сиэль отправился принимать ванну перед сном.
Себастьян помог мальчику переодеться в мягкий халат и домашние туфли, а затем отправился наполнять ванну теплой водой.
Вскоре юный граф уже стоял перед большим запотевшим зеркалом, глядя на свое туманное отражение.
— Я добавил в воду настой ромашки, мяты и немного морской соли, это поможет снять стресс, и улучшит сон, — мягко сообщил дворецкий, отходя от наполненной ванны. — Осталось только принести кувшин, Мейлин, должно быть, куда-то его задевала. Хотя… осколков вроде нигде не видно...
Себастьян улыбнулся, внимательно посмотрев на юного Господина, а затем вышел из просторной ванной комнаты, прикрыв за собой дверь.
Сиэль тоже слегка улыбнулся своему отражению, на душе было очень тепло и спокойно, такого умиротворения последний представитель рода Фантомхайв не чувствовал уже очень давно. С того самого момента, как в одну ночь его жизнь была сломана по воле жестокого существа, считающего себя порождением Света.
«Как же относительны понятия Добра и Зла…, — неожиданно подумал граф. — И можно ли считать Злом того кто так добр к тебе? Скорее всего, это вопрос веры, но я больше уже ни во что не верю… Хотя теперь, наконец, могу позволить себе довериться…»
При этой мысли Сиэль вновь улыбнулся и, привычным жестом, стянул с правого глаза повязку.
В тот же миг он замер, неотрывно глядя на свое отражение, затем судорожно протер мутное от пара стекло, в надежде, что ему все только показалось. Но нет. Из зеркала на мальчика смотрело его собственное бледное лицо с пронзительно синими глазами, в которых застыло сейчас немое изумление.
Граф крепко зажмурился, ощущая, как ускоряется ритм его сердца.
«Этого не может быть! — пронеслась в голове полная отчаянья мысль. — Печать контракта не могла исчезнуть, она теперь должна остаться со мной на всю жизнь!»
Сиэль открыл глаза и вновь взглянул в зеркало. Его отражение не изменилось, лишь в чистых синих глазах заблестели выступившие слезы. Внезапно ему все стало ясно. Себастьян не пошел за кувшином, он просто ушел. И никогда больше не вернется.
«Значит, это был прощальный ужин? И последняя подаренная мне мелодия… Вот от чего она казалась настолько прекрасной…, — слезы уже медленно стекали по бледным щекам мальчика, — Но почему же он не сказал? Почему не сообщил, что покидает меня? Хотя… это и так понятно…»
Сиэль почувствовал, как до боли сжалось его сердце. Сейчас юный граф вновь ощущал себя одиноким и совершенно потерянным.
«Как же так, Себастьян… ты же обещал! — мысленно обратился он в пустоту. — Хотя я сам сказал, что не за что не смирюсь с тем, что принадлежу тебе и душой и телом, поэтому ты и ушел, освободил меня, и больше я никогда тебя не увижу…»
— Никогда… — коснувшись рукой зеркала, едва слышно прошептал мальчик. Его хрупкий мир, который едва-едва обрел четкие очертания, вновь рассыпался в прах подобно песочному замку. Душа разрывалась на части от осознания того, что Себастьян больше не придет утром его будить, не подаст завтрак, с улыбкой рассказывая, что за новые деликатесы он приготовил сегодня. Не пошутит, не скажет «Да, Мой Лорд» с характерной только для него скрытой иронией. И никогда уже жизнь не будет такой, как прежде.
«Я освободился от вечного проклятья… почему же тогда мне так невыносимо больно сейчас?» — мысленно спросил себя Сиэль, хотя ответ был для него уже очевиден. Ведь однажды он уже испытал эту боль, в ту ночь, когда навсегда лишился своих родителей.
Юный Фантомхайв смутно помнил, сколько времени прошло с того дня, когда он плакал в последний раз, но сейчас слезы медленно стекали по его лицу и капали на выложенный мрамором пол. Он по-прежнему продолжал смотреть в зеркало, глядя на полные безысходной грусти синие глаза, до тех пор, пока неожиданно не увидел у себя за спиной отражение изумленного лица Себастьяна Михаэлиса.
Мальчик вздрогнул и, не поверив увиденному, резко обернулся к двери. Себастьян стоял с фарфоровым кувшином в руках, а его выражение говорило о полном недоумении.
— Ты не ушел? – едва сдерживая дрожь в плечах, прошептал Сиэль. — Но почему? Нас же больше ничего не связывает?
Себастьян уже справился с удивлением и, ободряюще улыбнувшись мальчику, поставил кувшин на туалетный столик.
— Ну что Вы? Разве дворецкий семьи Фантомхайв мог уйти, и оставить своего Господина одного в ванной? – в его голосе прозвучали ироничные нотки, но улыбка стала чуть более мягкой. — И потом, с чего мне было уходить? Разве Вы не довольны тем, как я справляюсь со своими обязанностями?
— Нет, но… печать… она исчезла, – дрогнувшим голосом произнес Сиэль, стараясь сдержать слезы, которые, как назло, полились с новой силой.
— Конечно, как и моя… – успокаивающе подтвердил Себастьян и, достав из кармана жилета белоснежный платок, подошел к мальчику.
— Вот так… — осторожно промокнув слезы юного графа, удовлетворенно произнес он. — У Вас такие красивые синие глаза. Уверен, Леди Элизабет будет счастлива, когда увидит, что с Вами теперь все в порядке.
Сиэлю жутко захотелось обнять Себастьяна, уткнутся ему в плечо и расплакаться, чтоб он успокаивающе погладил его по голове, сказал, что никогда не оставит.
Но гордость не позволила дать волю чувствам, и вместо этого мальчик моргнул пару раз, словно демонстрируя резь в глазах, а затем сказал, уже выровняв голос:
— Я совсем отвык видеть свет, так ярко… глаза жутко слезятся.
Себастьян хитро улыбнулся.
— Зато теперь Вы свободны от моей власти… и больше нет повода переживать, — демон проницательно смотрел в глаза мальчика. — Однако если Вы не против, я бы хотел сохранить свою должность и остаться с Вами…
Сиэль принял самый серьезный вид, на который только мог быть способен заплаканный мальчик в халате и домашних мягких туфлях.
— Разумеется, я не против! – великодушно произнес он. — Себастьян, ты всегда можешь оставаться в этом доме. Более того, я считаю, что нам следует нанять еще прислугу для уборки в комнатах, растопки каминов и прочей грязной работы. Дело дворецкого ухаживать за своим Господином, подавать чай, ну и готовить, лучше, чем ты, все равно никто не сможет…
Когда юный граф закончил, демон стоял, глядя немного в сторону, так как с огромным трудом сдерживал смех.
— Конечно. Это прекрасная мысль, Мой Лорд, завтра же займусь поиском подходящих людей.
— И еще… — Сиэль принял благосклонно-безразличное выражение. — Я тут подумал… Поместье большое… И если в твоей комнате вдруг поселится пара кошек, то я могу их и не заметить.
— Вы очень великодушны сегодня, Господин, – улыбнувшись мальчику, ответил Себастьян — Мне будет крайне приятно учесть Ваши размышления на сей счет.
— Значит ты меня не оставишь? – уже, скинув маску благосклонного хозяина, совсем по-детски спросил Сиэль.
— Ну, что Вы, разумеется — нет! – помогая мальчику снять халат и забраться в ванну, с хитрой улыбкой подтвердил Себастьян. — Никогда не оставлю, Вы ведь теперь навсегда мой…
— Твой? – резко обернувшись к демону, настороженно переспросил граф.
— Ну, конечно же, мой, – медленно поливая из кувшина худенькие плечики мальчика, подтвердил Себастьян, продолжая улыбаться. — Мой маленький Господин.
— Я не маленький! – уже без тревоги, а скорее с обидой, возразил граф.
— О! Простите мою оплошность, я хотел сказать – Мой юный Господин.
— Да… это другое дело… — окончательно успокоившись, Сиэль прикрыл глаза и откинулся на пологую спинку ванны, позволяя дворецкому тщательно намыливать свое тело и волосы.
Когда водные процедуры были закончены, Михаэлис обернул графа пушистым полотенцем и бережно вынул из ванны.
— Я очень устал, Себастьян… — негромко проговорил Сиэль. — отнеси меня в спальню…
— Да, Мой лорд, – привычно ответил демон.
Сиэль чувствовал, как осторожно дворецкий поднимает его на руки, не позволяя развернуться длинному полотенцу. Мальчику всегда казалось, что Себастьян вообще не ощущает веса своей хрупкой ноши, и оттого держит ее так бережно, словно хрустальную фигурку.
В спальне все уже было убрано, чистые белые простыни дышали свежестью, на столике красовался букет белых роз, а идеально выглаженная ночная рубашка лежала на кровати, поверх одеяла. Себастьян помог графу одеться ко сну и поудобнее устроиться в постели.
— Отдыхайте, Мой Господин, приятных Вам снов… — уже взяв в руку подсвечник и собираясь выйти произнес дворецкий.
— Себастьян, постой… — позвал его уже немного сонный Сиэль. — Останься со мной, пока я не засну…
— Конечно, Мой Лорд, — слегка улыбнувшись, ответил дворецкий и, подойдя к кровати мальчика, сел рядом в кресло.
— Поговори со мной… — не громко попросил граф. Ему хотелось задать демону один важный вопрос, который бился в голове еще со вчерашнего дня.
— Хорошо, если Вы так хотите, давайте поговорим… — уже без тени иронии ответил Себастьян.
— Скажи мне… а как выглядит моя душа сейчас? – осторожно спросил Сиэль.
Демон слегка опешил от такого вопроса.
— Господин, Вы уверены, что хотите это узнать? – серьезно спросил он.
— Да. Я хочу… — твердо ответил граф Фантомхайв.
Себастьян внимательно посмотрел ему в глаза, и Сиэль заметил малиновые отблески, на миг возникшие в зрачках демона. Но мальчик не испугался, а лишь отвел взгляд.
— Хорошо… — не громко проговорил дворецкий. — Сейчас Ваша душа очень похожа на осеннее ночное небо, она бархатно синяя, лишенная свечения, характерного для большинства человеческих душ, но в этой глубокой синеве мерцают маленькие серебристые искры, совсем как звезды. Они светятся очень неравномерно, одни яркие, другие едва различимы. Это чувства ко всем, кто был и остается дорог Вашему сердцу, — Себастьян вздохнул и продолжил: — К убитым родителям, к мадам Анджелине, к Леди Элизабет, к погибшему за Вас Абберлайну, к принцу Соме, к нашим слугам, которых Вы напрасно считаете «никчемными клоунами», даже к Лау… И одна яркая искорка есть и для меня…
Сиэль опустил взгляд, задумавшись над словами демона, в сердце мальчика проникла какая-то тихая грусть.
— Скажи, а у кого бывают такие души? Ты ведь встречал подобное прежде? – почти шепотом спросил он.
— Лично я не встречал… — печально улыбнувшись, ответил Себастьян. — Но, точно знаю, что такие души встречаются редко и принадлежат людям совершившим множество преступлений, о которых они не жалеют. Однако наделенных твердым духом, интеллектом и гибким, острым умом, от чего их грехи становятся еще более тяжкими.
Однажды, очень давно, молодому наемному убийце из Римской колонии сказал почти эти же слова незнакомец в алой тоге, его глаза светились малиновым огнем, а за спиной были сложены черные крылья.
Михаэлис снова вздохнул и добавил:
— А еще он сказал тому юноше, что такие души никогда не найдут покоя, но их обладатели могут обрести власть над людьми и стать бессмертными демонами подземного мира… только вот демонам запрещено любить.
— Это ведь был ты, да? Тот юноша, – неотрывно глядя в печальные глаза своего дворецкого, спросил Сиэль.
— Простите, Мой Господин, не стоит рассказывать на ночь подобные мрачные сказки… — изобразив на лице самую беспечную улыбку, резко сменил тему Себастьян. — Лучше я расскажу Вам, как на балу при дворе великого Короля Солнца встретил еще юную Антуанетту Пуассон будущую первую красавицу Франции маркизу де Помпадур…
***
Еще несколько минут Себастьян рассказывал мальчику о прекрасных дамах, странных нравах и обычаях начала Галантного века, а затем заметил, что Сиэль уже тихо спит, уронив одну худенькую ручку на край кровати. Сейчас он казался особенно хрупким и беззащитным. Разум взрослого человека с чувствами и телом ребенка. Крайне необычное сочетание.
Себастьян улыбнулся, глядя на спящего мальчика, затем бесшумно встал с кресла и, подойдя к кровати, осторожно, чтоб не разбудить, подвинул ручку юного графа в более удобное положение, и накрыл одеялом.
— Спи спокойно, мой маленький Сиэль… — едва слышно прошептал Михаэлис, затем задул свечи и вышел из спальни.
Направляясь по коридору в свою комнату, Себастьян чувствовал себя почти счастливым, настолько, насколько это вообще возможно для демона.
«Одиночество — самая страшная пытка, особенно когда длится вечность...» — пронеслись в его голове давно услышанные слова, тогда он не задумался об их истинном смысле, но теперь понимал его, так как никто другой. Однако из каждой ситуации можно отыскать выход, даже если ты навсегда потерявший надежду на прощение демон.
«Одиночество — самая страшная пытка, но я все же нашел способ ее избежать…, — мысленно заключил Михаэлис. — Сейчас, когда я вижу душу моего маленького Господина и все чувства, которые он испытывает, я понимаю, что и в непроглядном мраке моей души светится одна маленькая серебристая точка. Однажды, на реке Смерти, юный граф назвал свои чувства красивыми, теперь я точно знаю, что это действительно так… И хотя я и демон, поглощающий души людей, но для этой единственной души навсегда останусь верным дворецким. Ни в земном мире, ни в преисподней, одиночество больше никогда не будет нашим проклятьем. Должно быть, в этом и заключался самый выгодный мой контракт».

КОНЕЦ.