Между светом и тьмой. Леди Меррик Вентру

[Merric]

О прошлом
Двести лет все хранит одинокая память,-
Все скитанья судьбы, все картины Дали,
Только к берегу смертных не могут причалить
С парусами алыми мои корабли.

Двести лет пролетели, как ночь до рассвета,
Тех бессмертных, что были, уже не вернуть,
Имена их помнит лишь эта планета,
И память что мне не дает спокойно уснуть.

Сколько было придумано повестей страшных,
Сколько прошлых преданий, сочиненных людьми
Но лишь дня светлый луч был снова погашен,
Как из порта выходили наши корабли.

Сотни лет, сотни жизней, стихов и мелодий,
Сотни вечных картин, сотни древних имен,
Что опять исчезали при новом восходе,
Что с закатом возвращались в вереницы времен.

[Merric]

ххх
Погас за окном луч вчерашнего дня
И снова мой путь средь горящих витрин,
Мелодий, в которых искала тебя,-
Безумный творец позабытых картин.

Тебя вспоминаю, слишком часто, увы,
Но бессмертному сердцу, прости, не прикажешь
Забыть, того ангела из темноты,
Что когда-то коснулся и создал однажды.

Создатель, тебя я ищу сотни лет!
Зачем ты покинул, в веках растворился?
Но прост был до боли, наш с тобою, сюжет,
Кровавой тоской он на сердце разлился…

Я помню слова, что ты на прощание,
В тиши предрассветной тогда признес:
«Я был – одиночеством в черной печали
И только с тобой дотянулся до звезд».

Перчатки и плащ, ярко-красного цвета,
Звучание скрипки,…Венеция…Рим…-
Я помню, ты слышишь? Но нету ответа…
Зачем ты покинул, мой злой пилигрим?

«Театр Теней»! «Театр Вампиров»!
Лишь роли играл, ты – жестокий кумир!
Ты – был как проклятье, для этого мира,
Прекрасный актер! Благородный вампир!

Но мне все равно, ведь целую вечность
Тебя я ищу, «Призрак оперы снов»,
Среди тех путей, что ведут в бесконечность
Среди переулков ночных городов.

Услышь, Черный Ангел, я тебя не забыла!
Но строки мои поглощает туман
И нету того, кого видно любила,
Лишь …в памяти имя осталось…Арман.

[Merric]

Почему …
Почему я не стану святой, ведь сегодня зима?
Белым саваном кружит печально холодная вьюга,
Заметая последние письма чужого окна
И опять создавая все то, что ходит по кругу?
Почему я не стану святой, ведь сегодня февраль?
Ветер снова расскажет мне повести прожитых жизней?
И вином разольется на строки слепая печаль,
Что уже не имеет даже малейшего смысла.
Почему я не стану святой, ведь ночные огни
Освещают мой путь в никуда, разве этого мало?
Просто кончилась сказка печальной кровавой луны…
Просто, видимо, я доиграть свою роль опоздала…
Я не стану святой, и стихи хоть пиши - не пиши…
Я не стану святой, но уже мысль не сводит с ума…
Это - просто вопрос о прощении грешной души,
Потому, что опять на пороге танцует зима.

[Merric]

ххх
Что со мной в эту ночь происходит?
Даже небо плачет дождем…
Среди тысяч картин и мелодий
Мои мысли снова о нем.
Пустота разлилась черной тенью,
Разводя моих нот мосты
И опять приходят видения,
Словно демоны из пустоты.
Глубоко…где-то в сердце бессмертном,
Где-то там, что-то колет внутри…
И лишь рифмы летят незаметно,
Превращая мысли в стихи.
Не уснуть, не вздохнуть, не забыться,
Чернотою окутан мир…
Я давно бы должна смириться,
С тем, что я- всего лишь вампир.
Этот дождь мне играет на нервах,
Эта ночь меня сводит с ума…
Я бы все отдала, лишь бы смертной
Снова стать,…я бы все отдала.
Мир открылся и рухнул в безмолвии,
Серым ликом прошедшего дня,
Ночь, кровавым безумьем заполнена,
Ведь мой ангел покинул меня.
Но я вновь его вспоминаю,
Он- был светом, в безликой судьбе.
Лишь теперь этот дождь понимаю,
Видно плачет он обо мне.

[Merric]

ххх
Одна моя доигранная роль,
Одна печаль, что в небесах разлилась,
Одна тоска, что скована зимой,
Одна мечта, что снова растворилась.

Мне все равно, что было сотни лет,
Мне все равно, что память станет пеплом,
Мне все равно, на весь, на белый, свет,
Мне все равно, что будет с этим светом.

Пускай горит, стирая сотни лиц,
Пускай завязнет в своей лжи жестокой,
Пускай утонет средь штрих-кодов и таблиц,
Пускай во тьме померкнет он глубокой.

Мне наплевать на тысячи имен,
Мне наплевать, что с этим миром станет,
Мне наплевать на век святых знамен,
Мне наплевать, горит, пусть, синим пламенем.

Пускай же смерть осудит всех сама,
Пускай же жизнь ей в схватке проиграет,
Пускай же кровь омоет города,
Пускай же боль все истины пронзает.

Одна строка, в огне чужой луны,
Одна судьба поставила печать,
Одна душа средь звезд и тишины,
Как «Реквием» останется звучать.

Ххх
Холодным пламенем, любовь горит дотла,
Ну, вот и все, закончена поэма,
И острый слух пронзает тишина
И руки, вновь нащупывают стены.
Огонь все сжег, все строки и листы
И ветер, в воздухе раскачивает пепел,
И черных нот небесные мосты
Уже горят, лучами на рассвете.
И лишь луна,- изгнанница миров,
И лишь луна, что дарит вдохновенье,
Дарует сотни вымышленных снов
И создает жестокое творенье.
Звучит рояль среди холодных стен,
Пытая вновь мелодию устало
И погружает в бесконечный плен,
Печальных нот любви, той, что не стало.
И это все- лишь глупые слова
В которых, снова память виновата,
Которые, когда-то, создала
Любовь, под « Лунную сонату»

[Merric]

Одна…
Одна, одна, совсем одна,
Среди разлуки, боли, горя
И только тонкая луна,
И только горькая неволя
Среди тумана над водой,
Любовь ушла, ее уж нет…
И как сказал поэт земной:
«Вот безразличия портрет…»
И больше нету смысла жить,
Умрет, но будет все, как в старь,
Как было сказано у Блока:
« Аптека, улица, фонарь…»,
Все будет так же одиноко,-
Забытый пепел прошлых лет,
Среди тумана и сирени,
Безумных мыслей силуэт
И ночь, как вздох, немой, последний
И тяжела и холодна,
Как блики северного лета…
Одна…, одна…, совсем одна…-
Строка, забытого поэта.

ххх
Ну, вот и все, моя судьба,
Твой ангел пал в борьбе жестокой,
А значит, больше никогда
Он не начнет страницы новой.
На вечный ад он обречен,
На муки, под венцом терновым,
На веки в рясу облачен,
Закован навсегда в оковы.
Крылами больше не взмахнет,
Теперь он- раненая птица,
Теперь он -лишь молитвочет,
А небо…? Только ему сниться...

[Merric]

Я признаю.
Я признаю, -я проиграла,
В жестокой схватке за любовь...
Я жизнь сожгла, я жизнь сломала,
И раз за разом, -кровь за кровь.
Я признаю устало сердце,
Стучать, по улицам в толпе,
Дни, как святые иноверцы,
Теперь, погружены во тьме.
Я признаю, лишь вдохновеньем
Жила, три тысячи веков.
Под тяжестью и озареньем
Судьбы накаленных оков.
Я признаю,- боялась, злилась
На смерть и сны, на злобу дня,
Я признаю, что забылась,
Пустым листком календаря.
Я признаю, глава на плахе,-
Руби палач! Я не боюсь,
Ведь в саване, а не в рубахе,
Над смертью теперь смеюсь.
Но признаю, хоть слов осталось мало,
Что я теперь повержена в бою,
Что все на свете снова потеряла…
Я проиграла!?- Да! Я признаю!

ххх
Только я, никогда не забуду тебя,
Твое имя от всех я скрою...
Я стою у дверей сентября,
Но я их никогда не открою.
И в немом полумраке свечей,
В безнадежном дыму сигарет,-
Я ведь знала, что ты ни чей,
Что ты мой рисуешь портрет.
Ты боишься, что дрогнет рука
И последний замкнется круг,
И уже никогда, никогда
Ты моих не удержишь рук.
И напрасно толковый словарь
Ты в руках мучительно крутишь,
На меня объяснения не дал Даль,
Значит, скоро, меня забудешь.
« Только я, никогда не забуду тебя», -
Так банально я столько твердила.
Ты окликнул меня у дверей сентября,
Когда я уже уходила.

[Merric]

ххх
Вы, распните меня на кресте,
Те, кто верил и в черта и в бога!
Да распните меня по весне,
Своего Иуду-Пророка.
Я надену терновый венец,
Ну а раны украшу цветами,
Вы поймете, еще не конец
Той, которой боитесь сами.
Не замерзну я в холод ночи,
Дождь размоет мне грязь под ногами,
Теплым воском огарка свечи
Напишу проклятье словами.
Вы увидите тоже, что представилось мне,
Все что было очень давно,
Как в кошмарном, загадочном сне,
Как сюжет из кино:
Горит черный костер, на холодной скале,
Тот, что пламенем адским зовется…
Кто-то будет плясать по горящей золе,
Ну, а кто-то в миг разобьется.
Но я не буду просить, все желанья пусты,
Мои руки к гвоздям привыкали.
Я в терновом венце, а в бриллиантовых вы,
Хоть вы этого раньше не знали.
И поймите, – увы, не отпустит мне грех
Тот "мудрец", что жизнью играет,
А молиться напрасно - я не из тех
И душа моя молча сгорает.

[Merric]

Я тебя, не сожалея, отпустила,
Ты, мои все стихи порвал…
Я тебя никогда не любила,
Просто ты это не понимал.
Ты не знал, что тебе я чужая,
Что звонят по мне колокола...
Я была просто другая,
Я была - это просто слова.
Не жила никогда я тобою,
В твоем мире я не жила…
Я была одинокой звездою,
Исчезая ,опять, в шесть утра.
Я пол смерти тебе подарила,
Страсти выпиты были до дна,
Я тебя никогда не любила,
Ведь любовь-это просто слова.

[Merric]

S….
Я не смогу жить больше без тебя,
Я не хочу, терять мечты и слезы,
Существовать от января до января
И превращать все мысли свои в прозу,
Ведь я жива, жива одним тобой,
Твои слова все заполняют мысли
И все, что раньше было пустотой,
Вновь обрело великолепный смысл.
В моих мечтах и снах, теперь лишь ты,
Ты воскресил через четыре века,
Ты сделал светлым ангела из тьмы,
Но без тебя, не нужно это небо.

На реке.
Я стою у реки и ответа прошу,
На один лишь вопрос из скрещенных рук-
Ты скажи мне река, почему не дышу?
Ты скажи мне река, где теперь мой друг?
Ты ведь знаешь как есть? Он ведь тоже река?
Так ответь, так скажи, где найти мне его?
Но плывет над водой только серый туман
И река умолкает, превращаясь в стекло.
Но на глади воды, где-то там, вдалеке,
Вижу образ знакомый и полоски дождя…
И мой друг, не спеша, идет по реке,
Но не видит, не слышит, не помнит меня.
Он как будто во сне, он как будто чужой,
Лишь туман серой дымкой вокруг,
Он как будто парит над холодной водой,
Но никак не очнется от забвенья мой друг.
Я тяну к нему руки, зову и зову…,
Но от ряби воды темнеет в глазах
И река говорит, все как на яву,-
Это друг твой, теперь, он на небесах

Московская тоска
Все вокруг потускнело и снегом засыпано,
Как слова, что написаны были тобой,
Только мною они были прочитаны,
Только снег до сих пор кружит над Москвой.

Ветер смело стучит в холодные стекла,-
До любви нужен был один только шаг,
Но она навсегда в твоем сердце заглохла
И из углей, уже не возникнет пожар.

До мечты не дотянуться лунные тропы,
На них память уснула, в обиде на мир;
И на них не цветут золотые восходы,
И до них не добраться жестокий кумир.

За спиной только ветер – причуда изгнаний
И посланник холодных печальных небес,
Что засыпали снегом сто тысяч признаний,
Что навеки закрыли сто тысяч сердец.


Итоги
Я ухожу, навеки уходя,
Моя душа разбита на осколки,
Игра была просчитана до дня
И на спине истерлись все наколки.
Моя любовь истрепана до дыр,
Ведь жертвы все напрасны были.
Моя душа, как пошехонский сыр
И все мечты давным-давно остыли.
Игра без слов забылась на столе
И я открыта для дождя и снега,
Ведь я одна осталась в той игре,
Забытая, на четверть века.
На даль времен обиды больше нет
Здесь греют сердце каменные руки,
Здесь серый дым от модных сигарет,
Он как черта – последствие разлуки.