S….
Я не смогу жить больше без тебя,
Я не хочу, терять мечты и слезы,
Существовать от января до января
И превращать все мысли свои в прозу,
Ведь я жива, жива одним тобой,
Твои слова все заполняют мысли
И все, что раньше было пустотой,
Вновь обрело великолепный смысл.
В моих мечтах и снах, теперь лишь ты,
Ты воскресил через четыре века,
Ты сделал светлым ангела из тьмы,
Но без тебя, не нужно это небо.

На реке.
Я стою у реки и ответа прошу,
На один лишь вопрос из скрещенных рук-
Ты скажи мне река, почему не дышу?
Ты скажи мне река, где теперь мой друг?
Ты ведь знаешь как есть? Он ведь тоже река?
Так ответь, так скажи, где найти мне его?
Но плывет над водой только серый туман
И река умолкает, превращаясь в стекло.
Но на глади воды, где-то там, вдалеке,
Вижу образ знакомый и полоски дождя…
И мой друг, не спеша, идет по реке,
Но не видит, не слышит, не помнит меня.
Он как будто во сне, он как будто чужой,
Лишь туман серой дымкой вокруг,
Он как будто парит над холодной водой,
Но никак не очнется от забвенья мой друг.
Я тяну к нему руки, зову и зову…,
Но от ряби воды темнеет в глазах
И река говорит, все как на яву,-
Это друг твой, теперь, он на небесах

Московская тоска
Все вокруг потускнело и снегом засыпано,
Как слова, что написаны были тобой,
Только мною они были прочитаны,
Только снег до сих пор кружит над Москвой.

Ветер смело стучит в холодные стекла,-
До любви нужен был один только шаг,
Но она навсегда в твоем сердце заглохла
И из углей, уже не возникнет пожар.

До мечты не дотянуться лунные тропы,
На них память уснула, в обиде на мир;
И на них не цветут золотые восходы,
И до них не добраться жестокий кумир.

За спиной только ветер – причуда изгнаний
И посланник холодных печальных небес,
Что засыпали снегом сто тысяч признаний,
Что навеки закрыли сто тысяч сердец.


Итоги
Я ухожу, навеки уходя,
Моя душа разбита на осколки,
Игра была просчитана до дня
И на спине истерлись все наколки.
Моя любовь истрепана до дыр,
Ведь жертвы все напрасны были.
Моя душа, как пошехонский сыр
И все мечты давным-давно остыли.
Игра без слов забылась на столе
И я открыта для дождя и снега,
Ведь я одна осталась в той игре,
Забытая, на четверть века.
На даль времен обиды больше нет
Здесь греют сердце каменные руки,
Здесь серый дым от модных сигарет,
Он как черта – последствие разлуки.