несколько ранних расказов. Не про вампиров.

[Дарсия]

Мост

Машины слева, машины справа. Железные туши снуют туда сюда, надсадно визжат тор-моза и предупредительные сигналы… А Он идет по разделительной полосе, и нет ему де-ла до того что вокруг…
Справа остановился дорогой джип, из него выкатилась четверка коротко стриженных мужчин. Эра алых пиджаков уже минула, но нехитрое сословие братков можно распо-знать по количеству чуть ли не женской бижутерии.
Его догоняет первый. На шее золотая цепь, дергает за рукав со словами «Мужик ты че?..» и… глотает ругательство, так его и не закончив. Они встретились глазами. «Мужик, изви-ни. Иди… иди…» побледнев произносит стриженный.
И Он идет. А вокруг – вокруг течет жизнь. Обыкновенный будний вечер. Люди спешат с работы, забегают в магазины, спешат купить что подешевле, снуют, мельтешат, как мура-вьи набиваются в муравейники-дома, толпами прячутся под козырьки подъездов.
Потому что начинается дождь.
А Он идет.
На нем – летняя рубаха с коротким рукавом, светлые брюки, и бежевые кожаные туфли. От силы пятнадцать градусов тепла вокруг.
А ему не холодно. Ему вообще нет дела до того, что вне его души.
Шаг. Другой. Третий. Три тысячи восемьсот девяносто пятый.
Всё тот же надсадный визг тормозов вокруг. Все та же перекличка предупредительных сигналов.
Только… Его пустые холодные глаза выхватывают вдалеке фигурку девушки… Та бредет по разделительной полосе в том же направлении что и он. Только Она ежится от холода и будто бы дрожит всхлипывая. Или это дождь так шутит над зрением?
Он ускоряет шаг…
Девушка идет куда медленнее.
Догнал.
Да она плачет. И идет туда же куда и он.
Он берет её за руку. Непонимающий напуганный взгляд. И вдруг только по глазам они понимают что их пути слились в один. Немой вопрос.
- СПИД. – проглотив всхлип произносит девушка.
- Рак. – коротко отвечает он.
- Два месяца.
- Две недели жизни и месяц в больничной койке.
- Зачем? – она остановилась и прижалась всем телом к незнакомому еще но уже род-ному человеку.
- Скоро узнаем – ядовитая усмешка на его губах.
Дальше они шли вместе. До моста им оставалось две тысячи шагов.
И пятьдесят три метра до ледяной воды под ним.
Две тысячи пятьдесят три метра счастья.
Шаг. Другой. Третий. Тысяча девятьсот девяносто восьмой.
- Скажи… ты веришь, что потом что-то будет? – тихо спрашивает она.
- Нет.
Тысяча девятьсот девяносто девятый шаг.
- Тогда почему?
- Мне не нужны подачки. – разве не подачка две лишних недели жизни?
- А если это шанс… а если… - её пальчики судорожно впиваются в его ладонь.
Он хочет ответить что-то резкое… как вдруг последняя капля ливня разбивается о парапет моста… и в уже безоблачном небе встает радуга, она берет свое начало в реке с ледяной водой, до которой пока что пятьдесят четыре метра… Шумный муравейник многомилли-онного города рассечен холодной гладью реки. И ровно посередине – меж двумя киша-щими людьми кварталами две души, которым осталось всего несколько глотков воздуха.
Он впервые смотрит не в глаза, а в лицо своей спутницы и понимает, что она красива. Она тоже оглядывает его. И вдруг… они искренне но тихо смеются. Смеются вместе понимая что…
- Это глупо. Но я счастлива. Не смейся! Я всегда… всегда была одна. А сейчас есть ты.
- Я тоже один. Был один.
- Можно я тебя поцелую?
- Ты была права когда сказала, что отпущенный нам срок не подачка а подарок.
И вот уже не пятьдесят четыре метра до воды, но пятьдесят четыре метра и один поцелуй.
И нет смысла отказываться от подарка небес.
Две души на мосту разделяющем жизнь и смерть.
Только их уже не разделит ничто и никогда.
И в жизни и в смерти они будут вместе. Они счастливы.