Оборотни в искусстве (кино, музыка, литература)...

[Flo]

БЕЛАЯ ВОЛЧИЦА

Случилось это в начале века, сразу, как объявили Первую мировую войну. Тогда забрали
на службу воинскую за веру, царя и отечество лучших молодых мужчин. И надо же такому
случиться, что как только ушли в армию мужчины-охотники, как разгулялись в тайге волчьи
стаи. Волки приходили на хутора, забирались по сугробам на крыши сараев, разгребали
соломенные крыши и чинили разбой. Всякому хозяину обидно было, что серый хищник,
попавший в кошару, одну овцу съест, а загрызет десять, а то и всех, все равно ему, разбойнику!
Прославилась дерзостью волчья стая, где вожаком была белая волчица, огромная и умная,
не знающая страха.
Проживала в то время в деревне Орловка семья крестьянина Референко-Левченко
совместно с родителями. Старики помогали воспитывать многочисленных внуков, а их было ни
много ни мало - двадцать человек!
Молодая супруга хозяина, Потапа Потаповича, Елизавета, каждый год супружества
рожала близнецов. За десять лет совместной жизни у нее родилось двадцать детей и все
мальчики.
Пашня у Потапа Потаповича была семьдесят десятин, землица черноземная, сибирская,
урожай давала один к двенадцати: на один мешок посеянной пшеницы - двенадцать мешков
урожая. Размалывали зернышки в своей Орловке, на водяной мельнице. Тогда несколько видов
размола делали: мелкую муку на белое печенье, погрубее для хлебной выпечки и крупчатку,
для пирогов и калачей. Семья дружная у Потапа Потаповича и работящая, потому жили в
достатке, держали и поросят, и трех коров, птицу разную.
Однажды, на самый Покров, среди темной ночи, услышал Потап Потапович неистовый
лай собак во дворе. Выбежал на крыльцо хозяин, поднял повыше фонарь "летучую мышь" и
видит: через широкий двор идут два серых волка, держась зубами за уши лучшей его,
канадской свиноматки. А свинка лишь жалобно повизгивает, а идет, куда волки ведут.
Подошли хищники к плетню огородному, перепрыгнули плетень вместе со свинкою! А потом
по снежному насту, по огородному полю, прямо к темнеющему лесу движутся, не обращая
внимания ни на людей, ни на собак. А в конце огорода гордо стоит белая волчица, ожидает
помощников своих!
Схватил хозяин ружье, выстрелил в отчаянии по разбойникам, но промахнулся, а
возможно, пуля не пробила шкуры хищников, не причинила им вреда. Так и увели свинку на
глазах у хозяина...
Пришел светлый праздник Рождества. Поехал Потап Потапович на большую ярмарку в
город Канск, чтобы на рождественских распродажах накупить всяких нужных вещей
ребятишкам, а хозяюшке Елизавете посуды разной, потому посуды всегда детям не хватало:
кружек, ложек, мисок. Ярмарка в Канске веселая была, накупили муж с женою детской обуви,
игрушек целый мешок, бочонок леденцов и ящик халвы ореховой взяли. В посудной лавке
набрали посуды всякой, стеклянной и фарфоровой, даже и горшков глиняных раздобыли.
Погрузил хозяин на сани все, что купила хозяюшка, упаковал подарки рождественские, уложил
мешки и ящики и отправился в путь-дорогу.
Выехали домой вроде бы засветло, солнышко светило, а через недолгий час нагнал ветер
снежные тучи, повалил снег хлопьями, крупными снежинками, стало засыпать санный путь,
потянул ветер низами, хиус северный.
Конь мчится быстро, сам к дому торопится, за кучера управляется Потап Потапович, а
хозяйка укуталась в меховой полог, привалилась спиною к бочонку с леденцами и задремала.
Темнота к дороге подступилась, тайга по обочине черной стеной встала, даже луна
выкатилась на небосвод, сияя желтым, неярким светом. Вдруг в темной стене леса засветились
красноватые огоньки, загорелись попарно, стали двигаться едва ли не напротив саней. Волки!
Догнали все-таки!
Потап Потапович замахнулся на каурого коня вожжами, а тот стерпел удары, ослушался
хозяина, сначала замедлил шаг, а затем остановился совсем. Голову конь вниз опустил,
неподвижно стоит, только дрожит крупной дрожью, так что бляшки узорные на наборной сбруе
звякают: "Дзинь, дзинь..."
Из черного леса выходит белая волчица, медленно идет, не торопясь. Мех на ней белый,
блестящий, крупным завитком по бокам ложится. Морда вытянутая, с большими глазами,
смотрит грозно, страшно. Приблизилась к санной повозке, совсем близко к коню подошла, да и
легла у его ног на дорогу... Следом за нею вышли серые волки, восемь волков. Разделились по
четверо и встали рядом с санями с двух сторон.
Замерло все на таежной дороге: ни путника, ни кареты почтовой, ни огонька малого.
Проснулась Елизавета, встала в санях, меховой полог скинула, на белую волчицу смотрит. И
вдруг сказала она белой хищнице: "Зачем на дороге разлеглась? Домой меня не пускаешь? Ты и
сама волчица-мать, может, эти волки серые тебе дети! Ждут тебя и любят, ищут в зимнем лесу.
А у меня не четверо сынов и не восемь, а двадцать! Младшему годик, а старшему одиннадцать.
Пусти меня к детям, белая волчица!"
Сказала смелая Елизавета слова эти волчице и сама испугалась: "Как посмела она самой
волчьей царице указывать, когда вся Енисейская губерния боится ее?"
Тихо стало на зимней дороге, замерло все живое в страхе...
Вдруг белая волчица медленно поднялась из-под ног дрожащего коня, постояла чуть и
пошла к темному лесу. А все восемь волков подняли ноги и по-собачьи пометили и сани, и
коня, и полог меховой...
Потап Потапович дара речи лишился, замер на облучке недвижно, заледенев сердцем. Как
только последний серый волчище к крайним елкам подошел, рванулся каурый конь с места,
удержу нет!
Помчался конь, снег за повозкой вихрем завился, еле удержался кучер, чтобы не упасть да
удержать сани.
Так и мчались до самого дома, до хутора, будто серая стая передумать могла и вцепиться
в конскую гриву.
У тесовых ворот усадьбы остановились, не веря еще в чудесное спасение свое... Отворили
ворота, завели коня на подворье, распрягли сани. Только тогда дух перевели, осмотрелись.
Долго удивлялись жители Орловки невиданному случаю: зверь хищный, волчица белая,
послушалась женщину, отступила!
Долго хозяйничала в тайге белая волчица, но однажды выследила ее стая охотничьих
собак, ванаварских лаек. Целый день гоняли они ее по тайге и пригнали к лесной заимке. Здесь
окружили они хищницу, встали в кольцо, из которого не было выхода. Собаки не решались
броситься сразу и медленно приближались, сжимая живое кольцо.
И вдруг белая волчица завыла. Она закинула вверх голову, и ее громкий вой наполнил лес,
морозными иглами отзываясь в каждом сердце. Загадочный и непонятный, печальный и
призывный, волчий вой звал и тосковал, рассказывал и сжимал сердце слушающего черной
тоской. Сначала собаки перестали лаять, затем сдвигать свое живое кольцо.
Белая волчица выла все громче, все тоскливее, а собаки медленно отодвигались от нее.
Это был невиданный гипноз! Наконец волчица пошла на собак, они расступились и выпустили
ее. После этого никто не видел белую волчицу, она ушла из наших лесов.

автор:неизвестен