"Меж Тьмой и Светом"

[Кэролайн]

- А хочешь я скажу тебе, где склеп, церковник? - зло прошипел пленник, переводя дыхание и извиваясь в своих путах, - Мои родичи с удовольствием укажут тебе дорогу в преисподнюю! Ты составишь отличную компанию всем тем неудачникам…



Вампир не договорил, очередной хлесткий взмах плети заставил его умолкнуть. Лицо снова исказилось гримасой боли, и Анна замерла от страха. Впервые в жизни она видела оскал вампира.

Боль, ярость и бессильная злоба пробудила в нем все то хищное и звериное, что скрывал образ всемогущего аристократа. Но теперь обнажившиеся клыки ранили его же собственные побелевшие губы, и удивительные сиреневые глаза блестели вовсе не демонической таинственностью, а от слез.



- Так у тебя еще хватает сил острить, тварь? – поинтересовался Матеуш тем временем, вновь замахиваясь орудием своего правосудия.
- А теперь? А теперь?! А теперь тоже?! – спрашивал он вновь и он вновь, опуская плеть на обнаженную спину добычи, - Я задаю простой вопрос и хочу получить такой же простой ответ.
На рассеченной ударами коже, уже отчетливо проступили раны, сочащиеся кровью. Но Матеуш все не унимался. Это выглядело ужасно. Анна пыталась вступиться, остановить, образумить отца, но её сдавленный возглас застрял у неё в горле и странная немощь, смешанная с ужасом, сковала все её тело не давая двинуться с места.



Вошедший же в раж Матеуш, не замечал её вовсе. Он видел лишь свою жертву и теперь был занят тем, чтобы продолжить допрос более действенным методом. Освободив руки безжизненно повисшего в кандалах вампира, он подтащил его к решетке клетки и приковал теперь уже к кольцу, укрепленному прямо на прутьях. Казалось бы силы давно покинули вампира, однако подтянувшись на руках, он все же поднялся на ноги и, изобразив на мертвенно бледном лице подобие удивления, поинтересовался:
- Так это еще не все?
- Это только начало, нежить, - сурово парировал Матеуш, вымачивая кнут в ведре, стоящем неподалеку, - Мы не закончим, пока ты не заплатишь за все свои злодеяния. Мне безразлично скажешь ли ты, о том, как найти ваш семейный склеп, я и мои люди найдем его сами. Но возможно, помоги ты нам, твоя душа все же не будет гореть в аду, а попадет хотя бы в чистилище.
- Я не верю в ад, церковник, - бессильно выдохнул в ответ граф де Ля Морт и, дернув пленника за волосы, Матеуш прошипел ему в лицо:
- Ты поверишь в него, нежить! Обещаю.
Плеть, смоченная святой водой, раздирала и без того воспаленные раны острее ножа. кровь разбрызгивалась на каменный плиты пола, и прижимаясь к грубой решетке своего узилища, пленник не пытался больше сдержать крика, продолжая ранить клыками собственные губы.



Извиваясь под ударами плети, Анкель внезапно взглянул прямо в глаза застывшей на месте Анны. Он увидел её и его взгляд передал гораздо большую боль, чем та, что терзала сейчас его тело, и этого мгновения Анна вынести не смогла.



Этот взгляд словно освободил её и девушка тут же бросилась прочь из комнаты. Она бежала по темным галереям церкви не узнавая её и безуспешно ища убежища от этого взгляда, который она не смогла бы забыть никогда.

Неведомым образом, она вновь оказалась у двери жуткой клетки, от которой бежала, но прежде чем она отшатнулась прочь и повернула обратно, на пороге появился Матеуш. Он был мрачен и, не удивившись и даже не спросив, что с ней происходит только и заметил:
- Все кончено, Анна.
С трудом переставляя ноги, девушка вошла в жуткую клетку, пол которой был залит кровью и замерла на месте не в силах пошевелиться или отвести взгляд от открывшейся ей леденящей душу картины.

У стены, напротив святого распятия, в луже собственной крови лежало истерзанное тело графа Анкеля. Его шея была перерублена лезвием лопаты, а из груди торчал осиновый кол с вырезанным на нем крестом.



Ужас и отчаянье захлестнули душу Анны, подобно волне. Слезы хлынули из ее глаз, а от осознания собственной вины сердце сковала неизбывная тоска.



- Нет… - едва слышно прошептала она, - Нет… Нет! Нееет!!!

[Кэролайн]

За что ж ты его тааак....

Ха-ха-ха!!! И ты поверила что это правда!

[Кэролайн]

Серия восьмая: «Охотник и жертва»

Пробуждение оказалось ужасным. Первым из пяти чувств к Анкелю вернулось обоняние: он отчетливо ощутил запах сырости, гниющей соломы и плесени. Затем вернулся и слух. Множество шорохов доносилось со всех сторон, сотни маленьких существ копошились внутри жуткого тюфяка, обшитого потемневшей от времени, полуистлевшей мешковиной, и ползали по грубым каменным стенам.











Медленно поднявшись с грязного каменного пола, граф поежился от холода и с удивлением обнаружил, что его лишили рубашки. Для чего это было сделано, оставалось только гадать, но предположение, что Матеуш страдает тяжелой формой клептомании, отметалось сразу, а значит, стоило опасаться самого худшего, тем более и кандалы, свисающие с потолка, оказались здесь явно не случайно. Подумав об этом, вампир снова поежился, но на этот раз уже не от холода.



Тем ни менее, нужно было что-то предпринимать для своего спасения, для начала хотя бы как следует осмотреться.
Вздохнув, Анкель с отвращением обвел взглядом свое мрачное узилище. Чугунные решетки до самого потолка, увесистые замки, да и еще отвратительный запах серебра. Все черные литые прутья были покрыты тончайшим слоем этого гадкого металла. Вампир уже почти ощущал, как у него начинает неприятно зудеть кожа. Подходить близко к такой преграде, а тем более касаться ее, совсем не хотелось, значит, и о том, чтоб самостоятельно покинуть клетку не могло быть и речи.



И в довершении всего этого, каждый угол чудовищной камеры украшала густая паутина. С раннего детства граф де Ля Морт больше всего на свете ненавидел пауков, а тут их было как минимум пол дюжины.
«Мда…» - мрачно подумал он – «Даже в клетках отцовской башни и то было комфортнее… кажется…»



Анкель совсем приуныл, осознав, что впервые в жизни сам оказался на месте пленника, а если принять во внимания столик, уставленный угрожающими орудиями пыток, то, скорее всего, еще и жертвы.

[Кэролайн]

Такая перспектива вампира совсем не устраивала, он вообще с трудом мог поверить в реальность происходящего, ведь его посадили в грязную клетку, как дикого зверя, его – графа Анкеля де Ля Морт! Хозяина всех этих земель! И кто? Безумный священник, над которым смеялись даже дети графской прислуги. Нет, оставаться дальше в столь унизительном положении было невозможно, и Анкель постарался сосредоточиться, чтоб мысленно связаться с матерью. Однако все его попытки потерпели фиаско, графиня Лея впервые не слышала своего сына, запертого за стенами храма, а значит, оставалось надеяться лишь на собственные силы, которые, к счастью, еще не иссякли.
«И как же я мог, так глупо попасться?!» - мысленно ругал себя вампир – «Анна, Анна… вот какова твоя благодарность… хотя, с другой стороны, теперь я уверен, что из тебя все же выйдет вполне достойная Дочь Тьмы…»

И все же, ощущать себя пленником было невыносимо. Не прошло и двух минут, как Анкель начал ходить по клетке из угла в угол, не находя себе места от обиды и унижения. Все мысли вампира теперь были заняты разнообразными способами казни священника, хотя вскоре он пришел к выводу, что лучше всего будет отдать его отцу, а самому спокойно занять место «в ложе» и с удовольствием наслаждаться зрелищем.
Но все это пока были только мечты, ни отец, ни мать не знали, где находится их единственный отпрыск, а потому не торопились его спасать.
Опершись ладонью о шершавую поверхность стены, Анкель начал обдумывать возможные выходы из столь незавидного положения.



Прошло несколько долгих секунд, жирный паук начал медленно спускаться на своей паутинке прямо к пальцам погруженного в раздумья вампира, маленькая вспышка пламени и его обугленное тельце уже упало на черные каменные плиты.
- Мерзость… - процедил сквозь зубы Анкель, и уселся на пол, подальше от трупика ненавистного насекомого.



«Я идиот…» - мысленно заключил он, осознав, что ни одной дельной идеи по спасению себя любимого в голову не приходит, – «Нет, я влюбленный идиот… а это еще хуже!»
После этого вывода, Анкель снова тяжело вздохнул и перебрался в другой угол камеры.



«И что теперь, интересно, поделывает моя коварная погубительница? Наверняка рыдает и замаливает грехи…» - при этой мысли вампир поморщился, но затем его чуткий слух и в правду уловил знакомые всхлипы.

Поднявшись на ноги, граф прислушался:



всхлипы усилились, а затем к ним прибавились еще и сбивчивые слова молитвы, которые одновременно обрадовали и слегка испугали пленника.





«Мой ландыш вовсе не замаливает грехи, она молится об избавлении графа Анкеля от невыносимых мучений. Что девочка за меня переживает – это, несомненно, хорошо, а вот «невыносимые мучения» - это уже настораживает, неужели отец Матеуш не просто местный шут, но еще и скрытый садист-извращенец?»



Тем временем, Анна стала постепенно затихать и, подключившись к ее мыслям, вампир понял, что от усталости и пережитого стресса девушка просто засыпает. Внезапно ему в голову пришла гениальная мысль, зависнув в воздухе посреди камеры и расположившись поудобнее, граф де Ля Морт начал фантазировать на тему собственного допроса с пристрастием и посылать оформившиеся образы своей коварной возлюбленной.



Это занятие так его увлекло, что на какое-то время, вампир даже забыл, где находится. Тем более на каждый его «крик боли и отчаянья» разум девушки откликался взрывом чувств и эмоций. Еще немного и с такой реакцией бедняжка могла бы лишиться рассудка, а потому Анкель решил, что пора уже «с собой кончать», и хотя саму жуткую сцену смерти он опустил, видение Анны закончилось созерцанием мертвого тела в луже крови и с отрубленной лопатой головой.



Проникнув в разум девушки, граф сумел не только заставить ее сильно пожалеть о своем злодеянии, но и получил полезную информацию. Оказалось, Матеуш каким-то чудом сумел прикончить лорда Глостера, что не могло не радовать, но этот успех навел священника на крайне не гуманную и глупую идею, замучить до смерти его – Анкеля, а потом поднять народ на восстание против оставшихся Ля Мортов.
«Да, надо будет промыть мозги этому недоделанному мракоборцу!» - зло подумал вампир, - «Силы пока, к счастью, еще есть, как это не странно… Выходит, щедро отплатила девушка Мария за мою доброту…»

[Кэролайн]

Внезапно в коридоре послышались чьи-то шаги, по острому запаху пота и чеснока Анкель сразу узнал отца Матеуша. Усмехнувшись про себя, он еще удобнее устроился в воздухе, словно в мягком кресле у камина, намериваясь встретить своего пленителя со всем возможным достоинством.



«Иди, иди сюда, кролик, удав уже заждался!» - мысленно подбодрил вампир священника, - «Сейчас я тебя, заклинателя-любителя, так обработаю, что ты меня сам отсюда выведешь, отдашь свой сюртук, да еще и извинишься!»



Матеуш медленно отпер первую дверь, ведущую в помещение перед клеткой узника, а затем, прикрыв ее за собой, с отвращением и скрытым страхом уставился на зависшего в воздухе вампира. Такого зрелища священник явно не ожидал и потому немного растерялся, но лишь на одно мгновение.
- Ты знаешь, зачем ты здесь, демон? – холодно спросил он, вновь преисполнившись презрением к своему опасному пленнику.



Анкель смерил священника надменным взглядом, до чего жалким и уродливым казался ему этот человечишка.
- Да ты хоть знаешь, червь, с кем сейчас разговариваешь? – стремясь заглянуть в глаза Матеуша, перебил он собеседника с неприкрытой угрозой в голосе.



- Разумеется. – Даже не пытаясь отвести взгляд, сурово ответил священник, - Я говорю с богомерзким отродьем, упырем, подобно клопу, живущим за счет человеческой крови.



Услышав столь возмутительный ответ, граф буквально содрогнулся от гнева, он хотел немедленно подчинить себе волю наглеца, но даже не смог проникнуть в его разум. Какая-то неведомая сила мешала вампиру взять власть над сознанием ненавистного церковника. Однако Анкель вовремя взял себя в руки и виду не подал, оставаясь внешне все так же полным царственного достоинства.



- Что, не можешь совладать с Силой Господа нашего? – зло усмехнувшись, заметил Матеуш, - У меня на груди амулет с мощами Святого Петра, привезенный из самого Иерусалима! Так что ты не властен надо мной, упырь! И если начнешь сразу честно отвечать на вопросы, возможно, сократишь себе муки в преисподней!



Анкель прищурил глаза, теперь ему стало ясно, что о гипнозе придется забыть, но сдавать позиции пока не хотелось.
- Ты думаешь, несчастный глупец, что обзавелся иудейской погремушкой и теперь можешь посягать на жизнь своего Господина? – с надменной холодностью, произнес он, - Да знаешь ли ты, что одного моего слова достаточно, чтоб твои же односельчане порвали тебя на мелкие куски и сложили их к моим ногам? Я владыка этих земель! Так было еще до твоего рождения, и так будет, когда твои кости уже истлеют в сырой земле!



- Ну что ж, демон, я вижу, слов ты не понимаешь… - мрачно проговорил Матеуш, на которого все угрозы, похоже, не возымели ни малейшего действия, - Значит, подождем до утра, а если понадобится, то и до следующего. А потом, когда твои силы иссякнут, я войду в клетку и с помощью кнута, пропитанного святой водой и каленного серебра начну освобождать твою душу от первого греха - гордыни! Так что, летай, пока можешь, потешай нас с дочкой фокусами…



На этот раз Анкель не выдержал, и его лицо все же исказила гримаса злобы. Никто и никогда еще не смел угрожать ему – графу де Ля Морт, хозяину всех окрестных земель, а уж тем более жалкий безумец, возомнивший себя магом и одновременно борцом с темными силами.



- С дочкой, говоришь? – сверля Матеуша ледяным взглядом, прошипел вампир, - Это ты, кстати, про нее вовремя вспомнил! Если посмеешь поднять на меня руку, то и ты и несчастная Анна пожалеете, что вообще родились на свет! Граф Вильгельм и графиня Лея камня на камне не оставят от этой церквушки, да и от деревни вообще! Все кого ты знаешь, умрут самой жуткой смертью! Готов ты принять на свою душу такой грех, священник? Готов принести столько горя и боли ради одной моей гибели?

[Кэролайн]

На этот раз и Матеуш изменился в лице.
- Во-первых, упырь, - после короткого молчания мрачно произнес он, - за свою жизнь, ты столько горя и боли принес этим землям, что даже если за твою гибель другие кровососы отомстили бы всей деревне, зла все равно стало бы меньше, а не больше. А во-вторых, я не так глуп, чтоб убивать тебя и покорно ждать расправы семейки Ля Морт! Я планирую уничтожить вас всех одним махом!
Говоря это, священник пристально смотрел в глаза Анкеля, словно надеялся заметить в них страх:



- Когда я выпытаю у тебя, где в черном замке находится вход в склеп, жители деревни станут свидетелями и участниками твоей казни! Они сами услышат, как кричит их «всемогущий Господин» под ударами плети, и увидят, как горит его бессмертное тело на священном костре, после этого многолетний страх народа пройдет, и на рассвете мы ворвемся в замок Ля Морт, чтоб покончить со всеми упырями раз и навсегда! – Матеуш замолчал, и на его губах появилась торжествующая улыбка. Этот глупец явно уже считал себя победителем.

Гнев Анкеля постепенно угас, уступив место глубочайшему презрению к самонадеянному и глупому смертному. Плавно опустившись на ноги, он встал напротив священника и спокойно спросил:





- А тебе не надоело одиннадцатый год подряд торчать в этой дыре и изображать из себя ярого борца со Злом, которого все ровно никто не слушает? – теперь вампир говорил мягко, почти снисходительно, словно с малым дитем. - Не хочу тебя разочаровывать, церковник, но, как только жители деревни узнают, что ты захватил в плен графа Анкеля де Ля Морт, они немедленно примчатся сюда дружной толпой, но не для того чтоб терзать мое прекрасное тело, а чтоб освободить, броситься в ноги и молить не убивать сразу всех. Тебя же, вместе с несчастной Анной, они свяжут и приведут мне, как агнцев на закланье. Вот тогда, церковник, я и припомню все, что ты там говорил про плеть, да каленное серебро, хотя с тебя и простого железа хватит.



Заметив, что Матеуш на мгновение задумался над его словами, граф решил немедленно закрепить успех.
- Но, я ведь вовсе не зверь, а, учитывая, что скоро мы можем породниться, предлагаю прекрасный выход из столь не красивой ситуации! – он мило улыбнулся своему окончательно помрачневшему собеседнику и продолжил: - Предлагаю тебе переехать в Ватикан, у меня есть там кое-какие связи… так что место епископа будет тебе обеспечено и ты получишь возможность нести свет тем, кто заслуживает этого гораздо больше! Как идея, нравится?



Продолжая дружелюбно улыбаться, Анкель вопросительно взглянул в глаза Матеуша, но, не обнаружив у того ни малейшего энтузиазма, прибавил:
- Хотя, ты прав, епископ - это, пожалуй, мелковато для моего будущего тестя, тогда может кардинал? А? А там и до Папы римского рукой подать…





Анкель уже наслаждался своей собственной речью и реакцией на нее все более и более мрачневшего священника.
- Ведь как прекрасно звучит Папа Матеуш I! - уже с неприкрытым сарказмом, продолжал он, - глава Великой Католической церкви из далекой маленькой Венгрии… Ты еще и нашу родину прославишь!

[Кэролайн]

- Замолчи, тварь! – наконец, не выдержав, гаркнул священник, - Очень скоро ты сто раз пожалеешь, что позволил себе насмехаться над Католической церковью и самим Папой! А об Анне не смей даже думать! Еще одно слово о ней и я заставлю тебя целовать распятие, сжигая в кровь губы, и ты станешь делать это, лишь бы прекратились пытки!
Матеуш уже дрожал от ярости.
- Да я живого места на тебе не оставлю, упырь! А твою смазливую физиономию изуродую так, что даже мать родная не узнает!



- Ах, как мне страшно! – откровенно усмехаясь в лицо противнику, пропел Анкель, - Прямо Матеуш Грозный! Жаль, что прошли времена Инквизиции, а то я устроил бы тебя на теплое местечко, поджаривал бы себе красивых девушек на кострах и жил бы счастливо!



Или, подожди! Ты, наверное, юношей предпочитаешь? Полуобнаженных, да? И чтоб плеткой по голой спине! Я угадал? Это и сейчас легко можно устроить!



- Хватит!! – Матеуш в гневе сжал кулаки, - Я не намерен больше это выслушивать! Завтра утором я вернусь сюда, и тогда посмотрим, как ты запоешь, богомерзкое отродье!

- Это я то «богомерзкое отродье»? – Анкель изобразил искреннее изумление, - Да я лучшее его творение за последние двести лет, если конечно допустить, что Бог вообще есть, а вот ты, церковник явно давно в зеркало не смотрел!



Вампир весело рассмеялся, получая истинное удовольствие от бессильной злобы своего тюремщика.



- Ладно, мразь, поговорим с тобой завтра… - глухо ответил на издевку Матеуш, явно из последних сил сдерживая, рвущийся наружу гнев, - Развлекайся тут один, пока можешь.
Затем он развернулся и пошел прочь от клетки, стараясь как можно скорее справиться с замком.



«Завтра меня уже здесь не будет, глупец!» - мысленно ответил ему вампир и самодовольно улыбнулся.
Он уже чувствовал знакомый, пленительный аромат, и слышал торопливые шаги Анны, спешащей убедится, что с ее несчастным пленником все в порядке.

[Кэролайн]

Серия восьмая: «Охотник и жертва» часть вторая:



Когда Анна проснулась, на холодном полу, у подножья распятья, было уже далеко за полночь.



В первую секунду девушка еще не понимала, что с ней произошло, но затем все ужасы этой ночи в один миг всплыли в ее памяти.



Еще не совсем сознавая, был то кошмар, или все же страшная реальность, Анна поднялась на ноги и немедля бросилась к камере, в которой несколько часов назад заперли бесчувственного графа Анкеля. Ее сердце бешено билось в груди, больше всего на свете в этот миг девушка боялась, что отец уже взялся за выполнение своего чудовищного плана.



Однако, достигнув помещения, где находилась клетка узника, Анна немного успокоилась, увидев что Матеуш ведет разговор с плененным графом и тот, по-видимому, еще цел и невредим.



- Ладно, мразь, поговорим с тобой завтра… - крайне угрожающе произнес священник и, отвернувшись от вампира, начал торопливо возится с замком первой решетки.
Поняв, что отец может ее заметить, девушка поспешно спряталась за угол, и Матеуш, целиком поглощенный своей ненавистью и гневом, прошел мимо нее и покинул помещение, с силой захлопнув за собой дверь.



Не решительно вошла Анна в первую часть камеры, которую отец забыл запереть на замок и встала напротив решетки, за которой находился их пленник.



Её испуганный взгляд искал хотя бы малейшее повреждение на его безупречном теле, однако, не заметив даже ни единой царапины, девушка смутилась, осознав как должно быть бессовестно пялится на полураздетого мужчину, пусть и вампира. Судя по всему, Матеуш еще не успел причинить пленнику ощутимого вреда, граф сохранял присутствие духа и даже ни одна прядь не спуталась в его длинных, белых как снег волосах.



Тем временем Анкель окинул девушку испытующим взглядом, от чего Анна ощутила себя еще более виноватой и опустила глаза.



- Пришла полюбоваться, как папа сдирает шкуру с демона? – с мрачной иронией произнес вампир , усевшись в воздухе, словно на мягком ковре, - Слишком рано. Он еще не начал.

[Кэролайн]

- Нет, это не так! – отчаянно прошептала Анна, справившись с первым потрясением, - Я не знала… Не знала, что отец собирается сделать, я думала, он собирается упокоить Вас сразу…



- Упокоить? Так это теперь так называется? А мне-то показалось, что меня просто убьют. Убить сразу, это значительно милосерднее... Так по-христиански! – Анкель саркастически усмехнулся - Правда, у инквизиции всегда был свой взгляд на христианство…



- Мой отец не инквизитор! Но он желает добра людям, а Вы... Вы всегда будете их убивать,



- в последней фразе Анны прозвучало почти что сожаление и Анкель решил напомнить ей кое о чем.

- Однако, если бы я убивал всех подряд, мы бы теперь не разговаривали, дитя, верно? И это мне плата за доброту? - он показательно обвел руками свое узилище, - Как там у вас, у людей говорят? Не делай добра… останешься в живых?..



- Чтобы ни случилось с Вами, это будет намного милосерднее чем то, что претерпевают люди от Вам подобных, - ответила девушка печально.

Анкель потрясенно вскинул брови, но затем принял вид оскорбленной добродетели и, глядя прямо в лицо своей пленительнице, укоризненно произнес:
- Так вот, как ты отблагодарила меня, Анна? Щедро. По-монашески щедро! Или предательство и коварство теперь основные требования при приеме в монастырь? – он вновь горько усмехнулся, - А знаешь ли ты, что есть вещи и пострашнее смерти? Знаешь ли ты, дитя, какие адские муки уготовал мне святой отец? Неужто сострадание не проснулась в твоем чистом сердечке?



- Мне жаль Вас, – тихо и очень искренне ответила девушка.



Анкель вновь вскинул тонкие брови и, испытующе глядя в голубые глаза Анны, смело спросил:
- Значит жаль? Так, почему бы, тебе не отпустить меня, дитя, и не облегчить свою совесть?

- Нет, я не могу... - ответила Анна, стараясь подавить неуверенность в голосе, - Ведь Вы будете убивать… снова!



- Конечно, - печально подтвердил граф, плавно опустившись на ноги, - Но пойми, дитя, я не виноват, что таким родился.



Чужая кровь - моя пища. Кто знает, если бы я мог сделать свой выбор сейчас, возможно я бы отказался от бессмертия. Но теперь уже поздно. Ты должна меня понять. Ведь ты не виновата, что родилась красивой женщиной. Разве ты можешь совладать с той силой, что так тянет к тебе мужчин?



Ведь ты не желала признавать её существование, верно?

[Кэролайн]

Даже будучи монахиней, ты так и не сможешь ничего с этим поделать. В сутане или в платье ты все равно будешь красивой женщиной, ради которой я сюда пришел. Такова воля высших сил, кто-то погибнет потому что я голоден, а кто-то, потому что ты красива...



Анна замерла, словно завороженная слушая эти слова, и голос разума говорил ей, что граф Анкель прав, и она не должна идти против своей совести. Платить черной неблагодарностью за спасение своей жизни. Но ее ли разума был тот голос?



В этот миг Анкель уже вплотную приблизился к прутьям клетки и, глядя ей прямо в глаза, ласково произнес:



- Я люблю тебя, Анна… ты будешь счастлива вместе со мной…. – он осторожно протянул бледную тонкую кисть меж прутьев решетки и взял девушку за руку.



- Не бойся ничего, мой нежный ландыш, я увезу тебя далеко от этой жестокой и дикой страны… ты уведишь величие океана, поймешь сколь огромен и многообразен наш мир… Только отопри клетку, дитя, и мы вечно будем вместе, обещаю!



Слова лились, словно ручей в горах, они завораживали, заставляли забыть все сомнения и тревоги. Приятная истома охватила девичье тело, Анна стояла не в силах оторвать взгляд от манящих сиреневых глаз вампира, еще мгновение и он бы коснулся губами ее руки, но вдруг что-то словно обожгло грудь девушки.



Серебряный медальон, что весел под ее сутаной, тот самый, который сделал отец по рисунку из книги охотника за вампирами. Эта маленькая вещичка вдруг дала о себе знать, и Анна резко вырвала ладонь из тонких пальцев графа, внезапно ощутив их мертвенный холод.
- Прекратите, - потребовала она, - Ах вот как? Отпереть клетку? Вы обещаете так много и так умело, но за Вашими словами только расчет и смерть, не думайте, что позволю себя дурачить, хватит с меня Ваших сладких речей.



Лицо Анкеля мгновенно переменилось, исказившись в гримасе гнева. Явно не ждал вампир что получит такой отпор от той, что казалось уже была в его власти.



- Заносчивая девчонка! – зло выкрикнул он, - Как не понимаешь ты, что моя свобода - это твоя единственная надежда! Даже если безумный план священника осуществиться и все мои близкие будут убиты, тебе ждет незавидная участь! Хорошо, думаешь, в монастыре?! Да ты состаришься там к тридцати годам от непосильной работы и постоянной сырости келий! Умрешь от чахотки или дизентерии!
Но в любом случае каждый день своей жизни ты будешь вспоминать мои страдания, и видеть их по ночам, такова плата за предательство того, кто тебя любит! Понимаешь, любит!
И не надейся, что папочка позволит тебе остаться в стороне... Уверен, он захочет, чтобы ты как минимум посмотрела этот спектакль.