-Так то оно будет разумнее, - злорадно пояснил Матеуш, с отвращением отшвырнув скомканную рубашку прочь, - Чтобы каждый удар, заслуженный им, попадал в цель.

Анна ничего не ответила, лишь едва заметно вздрогнула, когда черная материя пролетела мимо нее и упала в угол, заросшей старой паутиной.
- Вот и все, девочка моя. Идем вниз, хватит смотреть на этого жалкого монстра, – утешительно обратился священник к своей воспитаннице, - Я понимаю, что он причинил тебе не малые страдания, но вскоре ему отольются все твои слезы и не только твои.



Опустив голову, Анна покорно спустилась вслед за отцом, все еще вспоминая бледное тело графа Анкеля на черных плитах пола.
«Я поступила правильно!» - уговаривала она себя, – «Его душа еще не совсем поглощена тьмой. Она еще не погибла, как у других его сородичей, и значит, графа Анкеля еще можно спасти, упокоить. Так ему будет лучше».
Девушка готова была поверить во все это, и лишь одно "но" не давало ей покоя: страшное аутодафе стояло на пути к этому спасению и, соглашаясь с ним, Анна словно бы и сама становилась в ряды будущих убийц.

Гроза все усиливалась, разбушевавшейся ветер уже ломал хрупкие ветки тополей и пригибал к самой земле стройные стволы молодых берез. Гром и молнии обрушивались на долину с неестественной частотой, словно сами силы Тьмы восставали против тех, кто нарушил вековой порядок вещей.
- Теперь мы победим, Анна! – восторженно произнес Матеуш, не обращая внимания на бушующую стихию, - Через пару дней, пойманный вурдалак лишиться всех сил, и тогда я допрошу его, чтоб узнать, где в замке находится тайный вход в склеп.



- Ты собираешься зайти к нему в клетку? – спросила девушка, испугавшись одновременно за жизнь отца, и за того, кто недавно спас ее от лютой смерти.
- Не волнуйся, девочка! Без крови жертв и сна в гробу, вурдалак ослабеет и станет не сильнее обычного мальчишки! Я легко справлюсь с ним в одиночку.



- Он наверняка не захочет выдать свою семью и не скажет тебе ни слова. Но может быть он согласится сделать это в обмен на собственную свободу, то-есть обещание этой свободы? – в надежде отговорить опекуна от страшной идеи, предположила Анна.
- Брось, на такой случай у меня припасено много весомых аргументов! – Матеуш зло усмехнулся – Кожаный, плетеный кнут, пропитанный святой водой легко развяжет язык любому демону! Ведь они, как это не смешно, очень боятся боли! Совсем как кролики!



Священник вновь усмехнулся, не обращая внимания на то, как побледнело лицо его дочери.
- Я полагаю, все дело в том, что эти исчадии ада имеют способность в один миг заживлять свои раны, потому боль не привычное для них чувство, но святая вода не даст вурдалаку возможности исцелиться, и каждый новый удар кнута будет приумножать его страдания. И вскоре наш высокородный граф раскроет все свои тайны, даже те, о которых его и не спрашивали.
А потом, когда нужная информация будет получена, я пойду по деревням и созову сюда самых смелых и сильных мужчин. Пусть каждый из них отомстит за всех, кого потерял по вине этого негодяя. За невест, матерей, жен и дочерей. Вместе с ними мы сожжем вурдалака на костре, во дворе этой церкви, и тогда все увидят какими жалкими и беспомощными могут стать их «всемогущие» господа! Страх пройдет, и уже на рассвете мы ворвемся в черный замок, вскроем склеп и покончим навсегда со всей адской семейкой! Освободим наши земли от древнего проклятья!

Услышав эти слова, Анна покачнулась и едва сумела устоять на ногах.
Ужас, отчаяние и чувство вины захлестнули ее душу, а сердце сжалось в груди, причиняя буквально физическую боль.
- Это какое-то безумие... Возможно мы отомстим, но и уподобимся им, - тихо прошептала Анна и едва ли эти слова предназначались для Матеуша, но он расслышал их, и радость в одну секунду сменилась гневом:
- Что ты такое говоришь, дочь моя?! Да, знаешь ли ты, скольких невинных дев погубил этот монстр?! Сколько младенцев отняли из рук матерей его проклятые демоницы?! Сотни, тысячи невинных жизней забрали они за многие десятилетия! Только представь, сколько боли и страданий претерпела эта земля от семьи Ля Морт! И ты говоришь мне о безумии? Безумие думать, что тот, кто заперт на верху заслуживает хотя бы малую толику сочувствия! Пойми, в нем нет ничего доброго. Страдания, что я причиню плоти, лишь помогут очиститься его черной душе и облегчат ее муки в адском пламени!



- О, Господи! – Воскликнула Анна и закрыла лицо руками. Слезы хлынули из ее глаз, и она уже не могла их сдержать.



- Кого ты оплакиваешь, дитя? Свою убиенную мать или может соседей, что так любили тебя долгие годы? Или всех тех невинно убиенных?? – священник строго смотрел на дочь, - Ответь же мне! Скажи, что я прав, и ты льешь слезы не из жалости к отродью дьявола?!



Анна вновь ничего не ответила, она вытерла ладонью слезы и шагнула к дверям, намериваясь как можно скорее уйти из храма превращенного в камеру пыток.

- Ты никуда не пойдешь! – пришедший в еще большую ярость священник преградил ей путь, - Пока Анкель де Ля Морт в нашем плену, ты не выйдешь за стены храма! Это слишком опасно! Вильгельм может найти тебя, и тогда мы все погибнем! Воды и пищи запасено достаточно, чтоб продержаться здесь трое суток, а в деревню за помощью я отправлюсь днем, когда вурдалак уже примет свой истинный вид – уродливого монстра, наконец, получившего по заслугам.



Анна обреченно закрыла глаза. У нее больше не осталось сил противиться неотвратимой судьбе. Разум подсказывал, что план отца умен и логичен, он поможет спасти сотни невинных жизней, но так же она не могла забыть и то, что еще совсем недавно осталась жива только благодаря графу Анкелю. И именно это обстоятельство не давало ей одолеть чувство, что все чудовищные наказания вампир понесет именно за то, что, возможно, единственный раз в своей жизни, он совершил действительно добрый и бескорыстный поступок. А потому, как ни старалась девушка, не могла она почувствовать в намерениях отца справедливости.