"Меж Тьмой и Светом"

[Кэролайн]

Маленькая деревенька укрылась в тихой туманной долине. Сон окутал низкие домики, и только в некоторых из них еще горели свечи, бросая на стекла оранжевые блики, столь чужеродные средь холодных красок весенней ночи. Тихо было в деревне в этот поздний час, лишь гулко ухал филин в ближайшем перелеске, да в каком-то дворе лаял и завывал голодный пес.
Бесшумно ступал Анкель по сырой от росы земле, сгустившийся туман надежно укрывал его темный силуэт от глаз загулявшихся допоздна крестьян.
Не спеша, приблизился он к знакомой хижине под соломенной крышей, и тотчас ощутил до боли знакомый и прекрасный запах.



Это был ее запах – совершенный, ни с чем не сравнимый, божественный аромат.
Еще мгновение и вампир уже стоял на ветхом крыльце. Как убого было ее жилище! Как не соответствовало оно той хрупкой и изысканной красоте, которой обладала юная дочь священника. Но Анкель был уверен, что сегодня исправит это досадное несоответствие, навсегда забрав девушку в свой величественный родовой замок.

Юную Анну он застал у печки, склонившейся над кастрюлькой и помешивающей в ней что-то, неприятно пахнущее чесноком. С задумчивым видом девушка водила деревянной ложкой по краю закопченной посудины и, время от времени, подсыпала в содержимое соль.

Едва проникнув в ее мысли, Анкель не смог сдержать улыбку, его избранница вспоминала сейчас свой прекрасный сон, и хоть и стыдилась, что не рассказала о нем отцу, в тайне надеялась вновь увидеть загадочного и милого ее сердцу ночного гостя. Вонючая жижа в ее кастрюльке уже бурно кипела, а Анна продолжала мечтать и солила, солила, солила...

«Мда… Эти нежные ручки не созданы для грубой работы по дому…» - с любопытством наблюдая за девушкой, подумал вампир: «Они созданы для поцелуев и золотых колец с брильянтами и сапфирами… И я немедленно заберу мой нежный ландыш из этого убогого места, чтоб дать ей все то, чего она на самом деле заслуживает…»



Анкель бесшумно отворил дверь, и вошел в избу. Не сразу Анна увидела подкравшегося к ней вампира, а когда обернулась, почувствовав чье-то присутствие, было уже слишком поздно.



Граф де Ля Морт навел морок на несчастную девушку, заставив ее выронить плошку с похлебкой и упасть без чувств. Затем он поднял ее на руки и вынес спящей из дома, на встречу ночной прохладе.











Туман сделался еще гуще, и теперь для любого, кто посмотрел бы в их сторону, было бы видно лишь едва различимую тень в сине-сиреневом облаке, быстро плывущем над землей.