"Меж Тьмой и Светом"

[Кэролайн]

Впервые он увидел Юлиану ясным весенним днем. Она сидела под раскидистым дубом на холме, под которым журчала бурная речка, напоенная вешними водами с еще заснеженных горных вершин.
Расстеленная на земле белая скатерть примяла молодую траву и цветы медуницы, что густо покрывали поляну. Уже не молодая служанка доставала из корзины принесенные с собой продукты, а девушка просто сидела и, подставив солнцу бледное, худенькое личико, счастливо улыбалась.
Анкель, остановил своего белого скакуна, не в силах оторвать взгляд от сверкающих, словно червонное золото, длинных и густых волос девушки. Это зрелище поразило воображение восемнадцатилетнего графа, поведавшего уже достаточно женской красоты. Что-то особенное было в сидящей под дубом девушке и, едва увидев ее, Анкель тотчас решил, что это неземное создание должно принадлежать ему, ибо ничего чище и прекраснее он еще не встречал.

Тем же днем, прискакав обратно в замок, юный граф бросил коня, и приказал срочно позвать к себе молодого привратника, который всегда охотно и точно выполнял самые деликатные поручения своего господина.
С возбуждением рассказал Анкель о встретившейся ему девушке и спросил слугу, не знает ли тот о ком идет речь.
С охотой ответил ему привратник.
- В наших местах я знаю лишь одну девушку с такими волосами – это Юлиана дочь Вашего приказчика, но она совсем еще дитя, к тому же, говорят, что с детства хворает чем-то. Отец души в ней ни чает и даже редко выпускает из дому на прогулки.
- Да, точно! Это она! – радостно воскликнул юный граф. Добудь мне ее к следующей пятнице! Награжу, и тебя и твоих помощников! Год гулять будите!
Поклонился привратник своему господину ниже обычного и со счастливой улыбкой помчался выполнять приказание. А Анкель тем временем позвал к себе других слуг и распорядился, чтоб подготовили они спальню на третьем этаже, постелили шелковые белые простыни и купили в городе лучших кукол, что только найдут. Платье же для своей будущей «прекрасной гостьи», как он мысленно нарек Юлиану, граф поехал заказывать сам.

Словно ребенок новую игрушку, с нетерпением, ожидал Анкель наступления заветного дня. Уже и комната, и платье были готовы, и представлял он, как восхитит все это его прекрасную Юлиану. Ведь ни для одной девушки младший граф де Ля Морт еще так не старался.

И вот, наконец, настал заветный день. Исполнил привратник приказ хозяина точно в срок, и привезли несчастную, насмерть перепуганную девушку в ночь на пятницу. В ночной сорочке, заплаканная, бледная словно мел, предстала она перед графом, но хоть и одел он лучший свой костюм и мило ей улыбнулся, не сошел ужас с девичьего лица.
- Да, что с тобой, красавица? – разочарованно глядя на свою «гостью», спросил Анкель. На миг ему показалось, что совсем ребенка привезли слуги вместо желанной девицы. Такой маленькой и хрупкой выглядела теперь его прекрасная лесная нимфа.
Но стоило Юлиане поднять на него глаза, как сердце юноши вновь забилось от восторга и возбуждения. Никогда прежде не видел он таких огромных, изумрудных глаз.
- Оденьте ее и причешите! – приказал он двум служанкам, что уже ждали его распоряжений. А сам, отправился выпить вина и снять камзол, казавшийся ему уже лишним.
Спустя четверть часа он вернулся в комнату на третьем этаже, и Юлиана встретила его уже во всей красе. Невероятно шло ей платье цвета слоновой кости с пышным кружевом на подоле и узким лифом, выгодно подчеркивающим маленькую упругую грудь. С восхищение смотрел на нее граф. Снова прекрасна была Юлиана, как и в день их первой встречи, вот только улыбка не украшала теперь ее худенькое, бледное личико.
- Знаешь ли ты, кто я? – спросил он, слегка удивившись, что девушка все еще не поняла своего счастья.
- Да, Ваша Светлость… - дрогнувшим голосом вымолвила Юдиана, - Вы молодой граф и наш Господин… Прошу Вас, отпустите, пожалуйста, меня домой!
- Что?! – не сдержав возмущения, воскликнул охмелевший юноша, - Разве тебе здесь не нравится? Не нравится новое платье и все подарки, что я для тебя приготовил? Или, может, это я сам тебе не нравлюсь?!
Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
Анкель был искренне возмущен и обижен таким поведением дочери приказчика. Как смела она не радоваться тому, что граф избрал ее из сотен других девиц!
Какого же было его удивление, когда вместо ответа юная Юлиана закрыла ладонями лицо и тихо заплакала. Так жалобно, что сердце пылкого юноши смягчилось при виде ее детской беззащитности.
- Не плачь, красавица… Не бойся меня, я не причиню тебе вреда! - утешительно произнес он, обняв свою гостью за хрупкие плечи. Она всхлипнула, а граф, нежно, почти по-братски, погладил ее по медно-рыжим волосам.
И внезапно Юлиана прижалась к его груди, уткнувшись лицом в белоснежнее кружево рубашки. Анкель слышал как гулко и часто бьется ее сердце, он улыбнулся, осознавая, насколько наивна и доверчива его прекрасная гостья, но все желание немедля овладеть ею пропало.
Вместо поцелуев и ласк, он довел девушку до кровати и уложил спать, дав в руки самую красивую куклу.
«С этой малышкой нельзя так торопиться, она должна привыкнуть ко мне, полюбить, и тогда уже ничто не помешает нашей страсти!» - подумал граф, и на этом оставил спящую Юлиану одну.

Всю ночь Анкель думал про свою «гостью» и не мог заснуть, а на следующий день он пришел к ней с огромным букетом роз, срезанных по его приказу садовником.
Увидев прекрасные цветы, которые принес юный граф, Юлиана впервые улыбнулась. Робко, смущенно, но все же искренне. Анкель был счастлив, что смог ее хоть чем-то порадовать, весь день они провели вместе, он читал ей вслух стихи, показывал замок, и с каждой минутой все веселее и раскованней вела себя девушка. Но, когда уже поверил граф в ее симпатию и, привлек к себе для поцелуя, Юлиана вдруг вновь испугалась.
- Да, чего же ты боишься? – искренне поразился Анкель, не одна девица еще не отвергала его ухаживаний, тем более, если он проявлял в них настойчивость.
- Я боюсь того, что Вы хотите со мной сделать… - едва слышно, ответила девушка. Лучше отпустите меня к отцу…
- К отцу? – Анкель начал было сердиться, но вовремя взял себя в руки, - Я буду нежен с тобой, обещаю!
Он пристально взглянул в глаза испуганной девочки.
- Разве ты не любишь меня?
- Я не знаю… - робко прошептала в ответ Юлиана, готовая вновь расплакаться.
- Не бойся, глупышка! – заметив это, с улыбкой успокоил ее Анкель, я подожду еще один день, пока ты не привыкнешь ко мне, а пока прикажу нашему художнику написать твой портрет! Такая красота должна остаться в веках!
Произнося эти слова, юный граф думал о том, что всего через два года он обретет бессмертие и сможет поделиться им и со своей прекрасной лесной нимфой. Ведь только она казалась ему достойной его собственной красоты.

На следующее же утро пожилой портретист уже принялся за работу, Анкелю нравилось наблюдать, как рождается на холсте образ его избранницы. Но Юлиана смущенно опускала ресницы, каждый раз, когда граф бросал на нее полный восхищения взгляд.
И все же ему казалось, что сердце девушки скоро покориться ему, ведь просто не могло быть иначе!
Но вдруг, в тот момент, когда живописец уже перешел к написанию личика прекрасной нимфы, из открытого окна до них донесся чей-то жалобный крик.
«Юлиана! Девочка моя! Ваша светлость, умоляю!! Верните мне дочь!»
Тотчас вскочила Юлиана со своего места и кинулась к окну.
- Папа! Я здесь! – радостно крикнула она.
Поняв, что словно карточный домик рушатся все его планы, разозлился Анкель и грозно приказал своей «гостье» вернуться обратно на место. Однако она не хотела его слушать, взгляд девушки был устремлен вниз, туда, где ее отец стоял на коленях перед воротами замка, все продолжая умолять графа вернуть ему его девочку.
- Ах, вот значит как?! – окончательно потеряв контроль над своим гневом, воскликнул Анкель, - Значит ты, дерзкая девчонка, не желаешь мне подчиняться! Немедленно вернись на свое место, чтобы художник мог закончить портрет! Иначе я прикажу притащить сюда твоего безумного отца и запороть до смерти прямо у тебя на глазах!
Испугавшись графского гнева, замер на месте пожилой живописец, служанки, приставленные к хозяйской гостье, выскочили за дверь. А Юлиана тотчас упала на колени перед своим похитителем.
- Нет! – сквозь рыдания, отчаянно взмолилась она, - Прошу Вас, не надо!
- Хорошо… - мрачно ответил ей Анкель, - Но ты будешь выполнять все мои приказания!
- Да! Я сделаю все, что Вы попросите… - дрожащим голосом подтвердила Юлиана.
Граф удовлетворенно хмыкнул, а девушка поспешно подошла к своему креслу и села в прежнюю позу, лишь слезы беззвучно продолжали катиться по ее бледным щекам.

Талантлив был живописец Ля Мортов и очень точным вышел портрет юной девушки, однако не понравился он графу. Слишком грустной изобразил старик Юлиану, передав даже влажный блеск ее глаз.
- Прочь отсюда! – едва взглянув на картину, приказал взбешенный юноша. И лишь мастерство художника спасло его от гнева молодого господина.
Оставшись наедине с Юлианой, Анкель схватил ее за руку и поволок к огромной кровати.
- Сейчас ты станешь моей! Вот тебе мой первый приказ! – язвительно произнес он, толкнув девушку на атласное покрывало.
Словно клиновый листок на ветру, дрожала несчастная девочка, и поцелуи графа не уняли ее страха. Остыл тогда пыл юноши, никогда не приходилось ему брать силой женскую любовь. Вскочив с кровати, выбежал Анкель из спальни и кинулся вниз по лестнице, сам уже не в силах сдержать слез обиды.

Сумерки опустились на Черный замок, а молодой граф все не мог найти себе места, он не стал ужинать и отказался даже пойти к столу, чтоб поздороваться с родителями. Мрачнее тучи сидел Анкель в саду, бессмысленно глядя себе под ноги. Все вокруг казалось ему постылым, ведь ни в чем прежде не знал он отказа.

Никого не хотел видеть Анкель в этот момент, но вдруг на дорожке послышались легкие шаги его матери.
Прекрасная графиня Лея подошла к сыну и ласково ему улыбнулась.
- Что случилось, мой мальчик? Что так огорчило тебя?
- Уходи… - сквозь слезы проговорил юноша и отвернулся.
Заметно помрачнела графиня, но затем на мгновение задумалась и ответила.
- Не горюй, котик, чувства красивой девушки переменчивы, словно весенний ветер. Уверенна, скоро все у тебя сложится хорошо… - с этими словами обратилась она в летучую мышь и устремилась обратно к замку.

Вскоре решил Анкель отправиться к Юлиане и отпустить ее на все четыре стороны, досада и обида за ее отказ, терзали его сердце, но губить такую красоту не поднималась рука.
«Может мама и права…» - думал он, поднимаясь по лестнице, - «И через годик - другой, переменит упрямая девица гнев на милость…»
Но в спальне ждал юношу приятный сюрприз. Встретила его Юлиана с такой искренней радостью, словно своего возлюбленного. Кинулась на шею и прижалась всем телом.
- Я люблю Вас, мой Господин, люблю, люблю… - горячо шептала она ему на ухо.
Словно порох вспыхнула страсть юного графа, увлек он девушку на кровать и принялся стягивать с себя ненавистную в этот миг одежду.
Хорошо помнил он глаза Юлианы, будто замутненные любовным дурманом, помнил и, как вскрикнула она от боли, отдавая ему свою невинность. Но и после этого не утих его пыл, вдоволь насладился Анкель упругим телом девушки, не замечая ни ее слез, ни появившегося в изумрудных глазах ужаса.
Наконец, получив самое острое наслаждение, откинулся юноша на спину, и прикрыл глаза. Усталость и перенесенные волнения сделали свое дело, и Анкель сразу заснул, прижимая к себе дрожащее тело Юлианы.

Тяжело вздохнув, вампир вновь взглянул на спящую Анну.



Как же тиха и прекрасна была она в этот миг, невинная и нежная словно дитя.



Но не коснулась улыбка сомкнутых губ Анкеля, слишком тяжело было сейчас у него на сердце. Приложив ладонь ко лбу, он опустил голову и еще глубже погрузился в свои печальные мысли.



Секунды тянулись невероятно медленно, словно кто-то нарочно затормозил время, сам не зная зачем, поднялся граф с дивана и медленно подошел к старому зеркалу. Уже более сотни лет не видел он своего отражения, и сейчас мутное стекло показало лишь пустую комнату. Но вдруг Анкель вздрогнул, словно от удара. В зеркале перед ним предстала Юлиана, точно такая, какой он видел ее в последний раз.



Только страха на бледном личике больше не было. Большие изумрудные глаза смотрели на него с немым укором, и казалось, видели саму душу.



Это видение длилось всего миг, но для вампира будто бы минула целая вечность. Он уже отчетливо ощущал едва уловимый ветерок за своей спиной, как человеческое дыхание или легкое движение ткани при ходьбе.
Сейчас ему казалось, что это бестелесный призрак Юлианы стоит позади него и смотрит в зеркало, не замечая преграды.



Анкель закрыл глаза. Его воспоминания вновь вернулись в тот день, когда он проснулся на этой самой кровати, ощущая неестественный холод на правой руке.

Прежде юный граф неоднократно видел тела мертвых людей, могущественные родители приучили наследника спокойно воспринимать человеческую смерть, но в этот миг все было иначе.
Девушка, которую он только что сжимал в объятиях страсти, лежала теперь рядом с ним бледная, будто мел и ее глаза… ее прекрасные изумрудные глаза были все еще открыты. Они смотрели куда-то вверх, словно ища защиты у высших сил, ужас, боль и отчаянье застыли в них навсегда.
Анкель вскочил с кровати, увлекая за собой одеяло, к горлу подкатил ком, когда он увидел белоснежные простыни, запятнанные уже потемневшей кровью. Ведь он не хотел этого, он не хотел, чтоб она умерла!
«Но почему?? Почему?!» - лишь одна мысль билась сейчас в его голове.
В ужасе кинулся юный граф прочь из спальни, внезапно вспомнил он слова матери и ее загадочную улыбку, и то, что говорил ему молодой привратник о болезни несчастной девушки.
- Мама! – с болью и горечью закричал он, - Как ты могла?! Как ты посмела сделать такое??

Однако ответа не последовало, ведь рассвет уже позолотил верхушки деревьев и коснулся первыми лучами острых шпилей Черного замка.
Несколько минут просидел Анкель в полном одиночестве, в главной гостиной, постепенно хмелея от вина, которое пил прямо из горлышка темной бутылки. Он уже осознал, что сделанного не вернуть и теперь в его душе остались лишь досада и гнев – на мать, на больное сердце упрямой девчонки, и самое ужасное на себя самого.
Но нужно было что-то делать, граф не хотел, чтоб слуги обнаружили тело несчастной девушки и поступили с ним так, как обычно расправляются с трупами жертв его родителей. Юлиана заслуживала, чтоб ее погребли достойно, а не сожрали подобно забитой овечке.

Анкель позвал к себе слуг и приказал им завернуть мертвую девушку в шелковый саван и отнести в коляску, сменить простыни на кровати, а спальню запереть на ключ.
Когда все это было исполнено, он сам поехал вместе с кучерам и привратником к тому самому дубу, возле которого впервые увидел прекрасную Юлиану.
Хоть и трудно было копать могилу средь корней высокого дерева, граф заставил слуг похоронить девушку именно здесь, где она так радастно улыбалась весеннему солнцу. Ему казалось, что этим он хоть немного загладит перед ней свою вину.

А вечером того же дня состоялся разговор с матерью, Анкель кричал, обвинял ее в гибели девушки, обещал, что никогда не простит. Но Лея лишь обняла сына, прижала его к своей груди, и вскоре он немного успокоился.
- Все будет хорошо, котик! Тебе предстоит встретить в жизни еще сотни таких Юлиан, ты скоро забудешь о ней и заведешь себе новую забаву.
- Не забуду! – все еще сердито буркнул в ответ юноша, хотя гнев его уже почти прошел.
- Конечно, ты будешь помнить, но боль и обида исчезнут, как вешний снег… - заверила его графиня, - А что бы ты скорее перестал печалиться я возьму тебя завтра на королевский бал, уверена, там ты легко отвлечешься от мрачных мыслей!
И услышав это обещание, Анкель улыбнулся матери, временно забыв все тревоги.
Ведь он никогда не любил несчастную Юлиану, но Анну… Анну он любил всем сердцем. Возможно, впервые за всю свою долгую жизнь граф де Ля Морт сумел по-настоящему полюбить, а потому сейчас уже точно знал, что следует делать, как бы тяжело это для него ни было.

Отвернувшись от пустого зеркала, Анкель вновь взглянул на спящую Анну.
Она лежала сейчас на спине, и дыхание девушки было настолько легким, что его едва можно было уловить.
Лицо сделалось совсем бледным, черты обострились. Словно сказочная красавица, уснувшая вечным сном, выглядела в этот миг юная княжна.



Кот Вампи, видимо, впервые пробравшийся в запретную комнату, устроился рядом на покрывале. Свернувшись клубочком, он спал, едва слышно мурча от удовольствия, близость живого человеческого существа всегда доставляла радость животному, привыкшему к обществу бессмертных Детей ночи. А может, Вампи тоже чувствовал, сколь прекрасна и нежна юная Анна, чистая душа которой, отражалась в небесной голубизне ее глаз.

Больше всего на свете Анкель хотел, чтоб она принадлежала ему вечно, но это оказалось невозможным. Слишком многое разделяло их любящие сердца, горе, боль, потери и страх. Все это разрывало на части сердце несчастной девушки, а более всего чувство вины за «греховную любовь к проклятому демону ада». Анкель слышал каким неровным сделался пульс несчастной девушки, словно сердце старалось биться через силу, он чувствовал как углубляется её сон. Не преодолев двери и стены Черного замка, Анна словно бы пыталась сбежать от своего похитителя в иной мир, туда, где он никогда не смог бы её настигнуть. Она не хотела больше просыпаться.

Когда-то юный граф де Ля Морт приказал регулярно менять простыни на этой кровати, так как однажды ему показалось, что серая плесень это то самое кровавое пятно, вновь выступившее на белом шелке. Возможно, потом он почти забыл свою печаль, вместе с образом юной пленницы, но что-то навсегда осталось в его сердце, была ли это совесть? Теперь трудно сказать. Но сейчас, именно эти воспоминания сыграли решающую роль в его судьбе.

Кот Вампи почувствовал присутствие хозяина и, проснувшись, потянулся и встал. Анна повернулась на бок, но не проснулась, снотворное все еще продолжало действовать.



Анкель смотрел на нее и не мог отвести печального взгляда, он понимал, что видит сейчас свою возлюбленную в последний раз.