"Меж Тьмой и Светом"

[Кэролайн]

Еще минуту Анкель смотрел на лежащую без чувств девушку, а затем развернулся и побрел прочь из спальни, намериваясь выйти в сад. Он чувствовал острую необходимость проветриться и обдумать дальнейшие действия.

Ночь уже подходила к концу, и голубовато-сиреневый туман медленно струился меж еще голых кустов и сухой прошлогодней травы. Звезды гасли на небе одна за другой, а вороны, что гнездились на огромной иве у графского пруда, уже начали изредка каркать, напоминая о скором приходе рассвета.
Анкель сидел на каменной скамье у стены замка, погруженный в тяжелые раздумья.
«Но, почему?? Почему она отвергла мою любовь?» - мысленно недоумевал он – «Ведь я мог дать ей все, чего бы она ни пожелала! Неужели я слишком поспешил? Может, нужно было дольше готовить ее к первой встрече?»



Граф вновь тяжело вздохнул, он просто никак не ожидал, что простая крестьянка, да еще и такая скромница, как его нежный ландыш, окажется столь непреступной.
«Нет! Анна все равно должна стать моей!» - спустя несколько секунд, мысленно заключил он. - «Я непременно добьюсь ее любви! Даже, если на это потребуется целый год! А сейчас правильней всего будет отнести ее обратно домой…»



Уже решив, что вновь погрузит несчастную Анну в сон и вернет в отчий дом, Анкель быстро вошел в спальню, но там его ждал неприятный сюрприз. Девушки в комнате не оказалось, а на огромной родительской кровати лежало лишь шелковое платье, контрастируя своим нежным цветом с ярко алыми простынями.



«Сбежала!» - пронеслась в голове вампира пришедшая первой мысль. «Голая? Вряд ли…», - тотчас возразил он сам себе.
Замерев в замешательстве, и не сводя взгляд с осиротевшего платья, Анкель вдруг услышал доносящийся откуда-то сверху уже знакомый тихий плач.
- Вот Дьявол!! – вслух выругался вампир и, не медля не секунды, бросился из спальни к лестнице ведущей на верхние этажи.
Сердце участило свой ритм, болезненно сжимаясь в груди, при одной только мысли о том, что уже могло произойти с его хрупким ландышем. Меньше всего Анкель хотел, чтоб ей причинили боль, а потому очень боялся не успеть.
За несколько секунд он достиг самого верхнего этажа замка и, решительно распахнув дверь башни, вошел внутрь жуткого, пропахшего смертью, помещения.
Однако опасения Анкеля оказались напрасными, его несчастная гостья была еще цела и невредима.



Облегченно вздохнув, граф приблизился к клетке и с укоряющей улыбкой взглянул на свою непокорную гостью.
Дрожа от страха и холода, сидела Анна на коленях у толстых прутьев клетки и, тихо плакала, закрыв руками лицо.
Анкелю стало невыносимо жаль прекрасное создание, он заглянул в ее мысли и ясно увидел ухмыляющееся лицо своего отца. Увидел, как тот обнаружил несчастную девушку и, подчинив своей воле, заставил снять дорогое платье, а затем, схватив за волосы поволок наверх.
- Вот мерзавец!.. - прошептал Анкель с искренним возмущением, и Анна, вздрогнув, подняла на него взгляд.
- Бедняжка… - обратился к ней граф с искренней жалостью и нежностью, - Я не должен был оставлять тебя одну.



Анна медленно встала на с колен:
- Что Вам еще от меня нужно?! – спросила она прерывающимся от рыданий голосом, утирая слезы и, опасаясь верить хотя бы одному его слову.



- Ничего, - печально ответил Анкель, - Мне ничего не нужно. Ведь тебе не место среди таких, как мы. Не плачь больше, дитя, я отведу тебя домой, прямо сейчас!
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом Анна кивнула, поверив, вдруг, что его слова не окажутся обманом. Анкель же действительно приблизился к прутьям решетчатой дверцы и отпер клетку, открывая пленнице путь к спасению.

Анна осторожно вышла из своей темницы, сжавшись и крадучись, словно испуганный зверек, и Анкелю стало жаль ее еще невыносимее чем прежде. Сколько боли и страха пришлось вынести девочке в этих стенах, сидя на холодном, запачканном кровью, полу. Все ее существо было переполнено ужасом. Вильгельм де Ля Морт едва не лишил несчастную разума, Анкель понял это, узнав, что именно он убил на глазах маленькой Анны ее мать.
И тут девушка вдруг закрыла лицо руками и прижалась к своему освободителю. Так же, как отчаявшийся бросается в объятия последней надежды на спасение, даже, ели еще недавно она означала для него лишь погибель.



- Что ж, придется нести тебя до самого дома? - затем шутливо добавил: - Только обещай не читать своих молитв на горной тропе, не то я рискую уронить тебя в пропасть…