Очки
Розовые очки мне сняли года три назад. Мир тогда был добрее, милее, наивнее. Точнее, такой была я и считала, что все вокруг непременно должно быть таким же. Но вот очков нет - на их месте линзы. Теперь видно все поднаготные мира, вся грязь, фальшь, лесть. То, что раньше казалось прекрасным, шедевров жизненного искусства, теперь было не более, чем размалеванный дошкольником тетрадный лист. Вокруг одни оттенки серого, к которому изредка примешиваются другие цвета, но всего лишь по капельке, чуть-чуть, чтобы не нарушить эту монотонность потока людей, домов, дорог, колес. Вяло и лениво пытается уклониться от чьих-то ног голубь, лишь немного отделив крылься от своей жирной тушки. Его лапы уже недели две не отрывались от земли, и живет он в коробке для милостыни местного бомжа. Перья на хвосте уже почте все выпали из-за многочисленных столкновений с тяжелыми ботфортами, тоненькими шпильками, гибкими кедами, воздушными балетками... Но голубю все равно, что эти туфли привезены из Парижа, Лондона или с блошиного рынка, для него все они одинаково противно и противно одинаковы, как и весь этот мир без розовых очков на носу...
Ребенок нарисовал на асфальте желтое солнце. Но под каким бы углом я не смотрела на настоящее солнце, оно все равно оставалось белым, ослепительно ярким, без каких-либо оттенков серого, но белым. Человек придумал краски, почему бы не раскрасить ими мир вокруг?
На табличке "Выхода нет" кто-то бережно зачеркнул последнее слово и написал "есть". Но люди не видят надпись, они следуют общепринятым скучным правилам, которые замечают красный цвет запрета. И только один из ста пойдет на красный, потому что кто-то другой из тысячи подал ему знак, кричащий громко только для тех, кто открыт для абсурдного, необъяснимого, возможно даже ненужного, но в то же время необходимого для восприятия красок жизни.
Теперь и я одна, отличная от этих ста, что несутся по серой дороге обыденности и щурятся от белого солнца, которое отражается желтыми лучами от желтых линз моих новых очков.