О чем молчат...

[фЫрк]

Неангельские чувства

Одну ногу я уже занес над бездонным обрывом, когда за моей спиной раздался чей-то раздраженный голос:
- Ну и чё, я зря пришел что ли? Ну чего вы никак не отучитесь отменять вызов?
- Кто ты? – спросил я, не оборачиваясь.
- Мужик, ты слепой? А, да, у вас же не бесконечное поле зрения. И вообще, стоять ко мне спиной неприлично.
Я только сейчас заметил, что до сих пор стою на одной ноге, и решил вернуть вторую на место.
- Ой, ну что ты, прыгай! Не люблю отвлекать других от дел. Мы с тобой можем и после поболтать.
Я глянул вниз в пропасть. Ни о каком «после» и речи быть не могло. Делая шаг назад и поворачиваясь к своему «гостю», я уже было хотел спросить его насчет этого «после», но увидев, кто передо мной, замер в довольно неудобной позе, когда ноги все еще смотрят на обрыв, а туловище с головой повернуты к Нему.
- Чё ты смотришь на меня так, будто у меня черные перья появились? – озабоченно проговорил Он.
- Э-э… т… Э-э…
- Бэ-мэ. Ей-богу, иногда мне кажется, что на Земле живут одни бараны и овцы. Каждый раз одно и то же. Даже в мыслях фиг разберешь: все те же «бэ» и «мэ». А смешно-то че? То, что вы сами зовете, а потом чуть ли на стенку не лезете. Вот у меня один случай был…
Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я очнулся, небо уже покрылось белобрысыми звездами и сырообразная луна светила прямо в глаз. Приподнявшись, я понял, что все еще нахожусь у того обрыва.
- Фух… Наверное, от высоты закружилась голова, и я упал в обморок, а все остальное конечно же мне причудилось, - облегченно проговорил я вслух.
- Я тут решил костерчик развести. Но, ей-богу, не помню, как это делается, - от этого до боли знакомого голоса я подпрыгнул. Из темноты прорезались белоснежные огромные крылья, а между ними юноша лет пятнадцать в клетчатых плавках и резиновых шлепанцах. В руке он нес внушительных размеров пакет из какого-то бутика.
- Ты это… Прости, что в труселях одних. Пока ты тут отлеживался, я решил еще парочку неудачников навестить. Ну, те хотя бы не такими впечатлительными были. В море потащили купаться. Хе-хе, - радостно трещал Он, доставая из пакета брюки, рубашку, ботинки…
- Ты… ты… - опять не сумел я обуздать свои чувства и действительно почувствовал себя каким-то парнокопытным.
- Да расслабься ты уже, чувак. Ангел я, ангел. Вот, видишь, крылья. Прости, что без нимба, он уже полвека, как из моды вышел у нас, впрочем, как и всякие белые одеяния, те так вообще уже не помню, сколько не надеваем, - он непринужденно достал из того же пакета пачку сигарет. – Будешь? Дрянь, конечно, особенно для вашего слабенького организма, но вашему пофигизму можно только позавидовать. Эй, ты так и будешь таращить на меня свои прекрасные глазенки?
Я тряхнул головой и достал сигарету из протянутой пачки. Автоматически полез во внутренний карман куртки за зажигалкой:
- Блин, я вообще-то уже два месяца как бросил…
- Оппа, да он умеет разговаривать! – захлопал в ладоши ангел. Он уже оделся и выглядел более презентабельно, хотя все равно по-юношески небрежно. В его руке непонятно откуда появилась зажигалка, которую он поднес к моей сигарете.
- Спасибо, - сказал я, закуривая. Приятно знакомый дым ворвался в легкие, будто заполняя собой все тело, обволакивая мозг. От этого чувства глаза аж заслезились. – Ты опоздал.
- Не, я-то как раз вовремя. Если б я опоздал, то мы бы с тобой общались на каком-нибудь уютном облачке, - ангел тоже закурил, откинувшись на траву.
- Сейчас ты мне уже не нужен. Все кончено.
- Послушай, - он перевернулся на бок и посмотрел на меня. – Тридцать девять человек из полсотни не просто выжили, а исцелились. Ты вылечил их.
- Я убил остальных одиннадцать…
- Друг, они бы и так померли через год максимум. Твои исследования – огромный шаг, нет, даже прыжок в медицине. Ты будешь полным эгоистом, если остановишься на этом.
- Анна… - прохрипел я.
- Ох, ну ясен пень, что опять весь сыр-бор из-за женщины. Cherchez la femme! Как говорится. А то, что больше половины больных теперь здорова это так…мелочи.
- Ты психолог что ли?
- Ну, знаешь ли, положение обязывает. Представляешь, сколько подобных соплей и завываний я выслушиваю за день? А в год? А за всю мою гребаную бессмертную жизнь?! И обязательно попадется какой-нибудь гений мысли, который способен не раз спасти мир, а он собирается прыгать с обрыва только потому, что его девушка умерла от неизлечимой болезни.
- Тебе не понять наших чувств! Ты даже не человек.
- Чему я искренне рад. Я б свихнулся от всех этих переживаний и вопросов, что роются в ваших головах.
- Тогда скажи мне: почему?
- Почему умирают люди? Не вечно же вам жить, особенно с вашей способностью к размножению. Почему именно те, а не другие? Это уж, извините, ваши проблемы. Ваши действия постепенно отражаются на вас самих.
- Как тебя зовут?
Ангел чуть не поперхнулся дымом от сигареты:
- Впервые такой вопрос слышу. Больше не о чем спросить что ли?
- Так имя есть у тебя?
- Нет… Есть только номер. Как-то не заморачивались по поводу имен. Я ж простой ангел, а не какой-то там Гавриил или Михаил.
- У тебя даже имени нет… Как ты можешь понять нас, если ты как машина, робот. Знаешь ответы на все вопросы? И что? Нам это ничем не поможет. Потому что у нас есть сердце, есть душа.
- Сердце… Ты это о мышце что ли? – рассмеялся ангел.
- Нет, я о чувствах, существование которых мы, простые смертные, привыкли приписывать этой мышце.
- Тогда понятие души тут все же больше подходит. Только с чего ты взял, что у ангелов, у меня, например, ее нет? Просто люди не научились ей пользоваться, контролировать, настраивать по своему усмотрению. Мы же умеем отключать чувства. Пожил бы ты с мое, и понял, что все эти эмоции только мешают, особенно на такой нервобудоражащей работе, как у меня.
- Вот видишь, тебе меня не понять. Если ты когда-то и чувствовал, то уже не помнишь… - Я встал и подошел к обрыву. Окурок полетел вниз, иногда спотыкаясь о порывы ветра.
- И что теперь? – спросил голос ангела над самым моим ухом.
- Дай еще одну сигарету и проваливай.
Он хмыкнул, вложил мне в ладонь всю пачку, зажигалку и исчез. Будто его и не было. Только белое перо осталось кружить в воздухе, пытаясь удержаться как можно дольше на весу. Я зажег сигарету и наблюдал, как медленно она тлеет у меня в руке. Прямо как мои одиннадцать пациентов. Как Анна. Я вспоминал локоны ее волос, которые каждое утро оставались на расческе. Вспоминал, как сам сбривал то, что осталось. Тлеющая сигарета обжигала мои пальцы, но мне было приятно чувствовать эту боль. Я бросил все, что было у меня в руках, в пропасть и, будто в воду, нырнул за раскрывшейся пачкой, сигаретами и зажигалкой. Внизу я видел радостную улыбку Анны. Я несся к ней в объятия. Я умер задолго до дна пропасти. Сердце не выдержало. Именно сердце, эмоциональный образ, что создавался людьми веками, а не сердечная мышца. Чувства разорвали мое существо и вырвались в бесконечность.
Я сидел на бледно-розовом от восходящего солнца облаке, болтая ногами в воздухе. Мимо, как на гондолах, проплывали другие души на таких же облачках. Я почувствовал, как кто-то приблизился ко мне и обернулся. Ее улыбку было невозможно не узнать. Я хотел крикнуть от счастья, побежать и обнять ее. Но что может сделать душа без оболочки? Лишь радостно светиться и излучать бескрайнюю любовь. Рядом пролетал ангел в костюме и сигаретой в зубах. Он мгновение остановился, посмотрел на нас и, усмехнувшись, покрутил пальцем у виска. Но нам уже было все равно. Мы радостно летали, кружась в утреннем небе, освещая его еще больше своими чувствами.