Находки для психиатра

[Veda]

1.

Я охрипла от слез, беспричинных и жгучих.
Пустота торжествует внутри, разрывая нутро.
Я в плену своих страхов, забот и колючек,
Слышу хохот ее. Жутко. Четко. Остро.
Бесполезно сшивать эти черные дыры.
Я пробита навылет. Уносите рваньё.
Никакой нет угрозы для нашего мира,
В том что глупую дуру в куски разорвет.
Ведь уже разорвало. По куску - на могилу,
С каждым разом на новую. Мечты и людей
Я увы, не однажды уже хоронила,
И порою мне кажется - я опустела.

2.

Но внутри шевелится, так робко, забито,
Что-то теплое, будто пугливый зверек -
Что-то, мною давно позабытое,
Но какое-то важное... Как огонек,
Разгорается, теплится, дарит надежду.
А казалось бы - сказано все, и финал.
Я укуталась в горести, будто в одежду,
Но теперь, наконец-таки все поняла.
Мне жестокой судьбою даровано - помнить,
И хранить на душе остывающий след.
И пусть раны -открыты, потери - огромны,
Все что вымолвлю -
Просто спасибо за свет.

23 марта 2014 года

[Veda]

Мне снится звездная и северная ночь,
Мне снится темное, неистовое море...
То море, что меня уносит прочь,
От суеты... От радости... От горя...

Мне снятся странные, чужие берега,
Одетые в лесов седых усталость,
И башни белые, и корабли врага,
И битв невиданных бушующая ярость.

Мне снится светлое, лесное волшебство,
И своды чащи зеленеюще прекрасны,
Мне снится свет танцующих костров,
И звуки лютни, так протяжно-страстны.

Мне снится небыль, торжествующе ясна,
До слез ясна, и ускользающе прекрасна...
Я просыпаюсь. Я - в осколках сна.
А быль - взирает скучно, безучастно.

30.03.14

[Veda]

Ты идешь по осколкам. Твой путь не бывает прям.
В лабиринте развилок туман оседает росой.
Солнце слепит и жжется, встречая тебя по утрам,
Ступни стерты до мяса, но ты все равно босой.

Я иду по асфальту. Я вдыхаю густую вонь,
Запах города монстром живет во мне.
У меня свое место - как элитная вечная бронь -
В жизни, в смерти и в черной сырой земле.

А ты дышишь как море, и ловишь волну рукой,
Рисуешь картины на мокром морском песке.
Их спокойно смывает ленивый, как кот, прибой,
Брызги волн, как алмазы, горят на твоей руке.

А я в беге по кругу. Забыла, как видеть сны,
И в вечернюю синь с небывалой смотрю тоской.
В эхе робкой, прошедшей почти весны,
Мне все чудится, будто шумит прибой.

Ты идешь по осколкам. Ты юн, как весенний лес,
Но глаза твои старше великих и древних войн.
Для тебя этот путь - не веленье глухих небес,
Твоя цель - долгожданный, как сон, покой.

Я иду по асфальту. И вьется седая пыль.
Я устала бежать, я устала не видеть суть.
Город тает вдали, и с ним тает чужая быль.
Ухожу босиком. И, быть может, найду Свой Путь

[Veda]

На дне зрачков, и в клетке гнутых ребер,
Живет, другая, темная как ночь.
Любой иной, наверное бы помер,
Живя во мне, пытаясь превозмочь
Всю эту блажь, что с каждым днем глупее,
И все нытье, что сутки напролет.
Она - живет. И тем она страшнее.
В ее глазах чернеет мертвый лед.
Она молчит, когда светло и ясно,
Ей звонкий смех не нравится совсем.
Она молчит, но все равно опасна,
И там, во мне, рисует сотни схем.
Сдержать ее, когда темнеет небо.
И рвутся в крик усталые слова -
Сизифов труд. И в суетное лето
Она ворвется, заявив свои права,
На всех и все, что связано со мною,
И тут пожнет свой темный урожай.
Ей месть сладка, а я теперь в покое.
Гуляй же, темная. Гуляй, и не прощай.

01.07.14 года

[Veda]

Ты знаешь, крошка, баллады лгут. Ведь я-то знаю, я их пишу.
Живут драконы, принцессы мрут, а песни просто наивный шум.
Да только людям не надо знать, что строки песен впитали фальшь,
Когда они, отправляясь спать, чуть-чуть поверят в чужую блажь.

Послушай, крошка, плесни вина, я ,может, песню тебе спою,
Ты пей со мною вино до дна, и песнь разгонит печаль твою.
Я прожил много, я видел все, я видел - ветер разносит прах
Тех благородных и тех веселых, кому бы жить не года - века.

О добрых людях баллад не сложат, коль королевской в них крови нет,
Их судьбы хроники не тревожат, пусть даже в душах пылает свет.
Ах, крошка, знаешь, я старый дурень, я пропил голос, продал талант
Теперь я здесь, я седой и хмурый, в душе избитой пылает ад.

Не плачь девчонка, поверь все будет, быть может, даже и хорошо.
Меня не слушай, ведь знают люди, что я безумен... Что я смешон.
Я помню, песню сулил чуть раньше, пускай и дешев подобный дар.
Послушай,милая, песню падших, о том, что было когда-то встарь...

22 сентября 2014

[Veda]

Ноябрь ломает кости, и крик обращает в шепот.
Депрессия, злоба - гости, которых так любит город.
И рвется душа натужно из клетки усталой плоти,
Кому же, подумай, нужно, знать истину на обороте,
Последнего листа клена, что писана мелким шрифтом?
У города есть законы, кружАтся над городом грифы,
Пытаясь найти тут пищу, пытаясь найти тут падаль.
И ветер тоскливо свищет. И быть невозможно слабой.


Мне бы дожить до завтра, мне б не растечься лужей,
По корке седой асфальта, не выпускать наружу
Все то, что внутри. Все тайны даруют привкус железа
Почти ледяному чаю, и греть его - бесполезно.
Ноябрь почти в зените, второй разменяв десяток,
Связал меня крепкой нитью. Пора выпадать в осадок,
Пора уходить в подполье, возможно - держать оборону,
Читая слова о воле с последнего листа клена.


13 ноября 2014 года

[Veda]

Есть кто-то умный, тот кто пишет в ритм, в размер,
Анапестом, а может пятистопным ямбом.
Ну а мои стихи - дурной пример.
Они смешны, надуманны, корявы.

Есть кто-то, кто умеет чудно жить,
Тот кто достиг высот, побед, комфорта.
Таким не надо по ночам в подушку выть.
А я... А я совсем другого сорта.

Есть кто-то, кто успешен и красив,
Тот кто всегда находит правильный ответ,
Тот кто не знает слова "нервный срыв".
А я, а я... Меня все чаще нет.

07.01.2015

[Veda]

У меня все нормально. Будто бы, знаешь, штиль,
ну а где-то снаружи - сгорают дотла мечты.
Я сажусь на диван, включаю какой-то фильм,
в нем похожи на волны барханы чужих пустынь.

Холодны мои руки, зато весьма ровен пульс.
Все проходит как сон, затирается шумом дня.
Леденящая память сочится сквозь хлипкий шлюз,
только ей не под силу теперь отравлять меня.

Ведь внутри - океаны. Пусть губы разъела соль,
но только послушай, как чудно поют киты.
У меня все спокойно. Сомнений и страхов - ноль.
У меня вместо нервов - галлоны морской воды.

У меня все нормально. Гармония, мир, покой.
У меня в голове безграничный морской простор.
Мне б хотелось наверное стать навсегда такой,
только после затишья - обычно бывает шторм.

18 мая

Звенящий май вливался в глотку словно морфий, на смену боли приходил бессвязный бред. И что осталось? Допивать холодный кофе, да слушать записи давно прошедших лет?
Так глупо верить в волшебство, судьбу, спасенье, когда исчерпан годовой лимит чудес. Дряхлеет май, пустоголовое веселье теперь лишь давит, тяжелея, будто пресс.
В дверях, робея, копошится призрак лета. Похоже трусит, не решается войти. В стеклянной пепельнице тлеет сигарета, как аллегория бесславного пути.
Взяв свой рюкзак, ты покидаешь сонный город, в смешной попытке изменить свою судьбу. А я - осталась. Поддалась на уговоры, и на слезливую, фальшивую мольбу.
Тебе - дороги. Ну а мне остались письма, да фотографии невиданных краев, да злая горечь и панические мысли. Ведь бунтовать - немного не мое.
Невольно подвожу тоскливые итоги, завидев издали финальную черту - мои друзья давно нашли свои дороги, а я на картах вижу только пустоту.

24 мая 2015 года
Всем плевать, подруга, что же там такого, погибало, билось, вереща внутри.
Мы на пятом круге*, мы ушли под воду, и на глади Стикса - только пузыри.
Не зови любимых,не зови усталых - эти воды глушат самый громкий крик.
И уже не выйдет начинать сначала - все давно решили нас похоронить.
А над нами - бойня. Стикс вскипает гневом, а потом привычно впитывает кровь.
Сердце неспокойно, невозможно бегство, мы навек застряли в путах проводов.
Мы ушли под воду, связаны, забыты. Есть лишь наши тени в профилях сетей.
Кто-то душу продал,
и ушел в убыток.

Стикс зловеще плещет в сводках новостей.

8 июня 2015 года

__________________________________________________ ______

[Veda]

Друг мой, если кончается воздух, остается лишь умирать.
Умывали июньские грозы наши лица. И жгла жара.
В палисаднике под балконом белым цветом зацвел дурман,
Как напутствие всем влюбленным - если вдруг без вина ты пьян,
Берегись. Могут стать отравой чувства, жгущие твою грудь.
В этом городе чахнут травы, этот город похож на ртуть -
Он красив, ядовит и быстр. Здесь в сто раз тяжелей любить.
Нам бы - море, ветра и брызги, но силком обернулась нить,
Что связала сердца и души. Воздух спертый, густой кисель,
Раскаленный, горчащий, душный. Мы смирились. Совсем как все.
Мы проели друг-друга насквозь, и на этом теперь сдались.
Знаешь, друг мой, в быту увязнуть, это ведь, сволочная жизнь.
Мы с тобой беспробудно тонем, не задраив последний люк,
В человеческом водоеме. И когда я гляжу вокруг,
То увы, понимаю - поздно, слишком поздно чего-то ждать.
Друг мой, если кончается воздух, остается лишь умирать.

15 июня 2015 года
Я продираюсь через словесный лом, я ищу все то, что осталось еще живым.
Если нам больно - то мы, безусловно, пьем, и каждый из нас так печален и нелюбим
сам собою, что аж искрит, бьется током, горит дотла.
Тухнут желтые фонари, мы бредем, как всегда, впотьмах.
Лето жжется сияюще-ярким днем, и слепящее солнце бьет в темя как молоток.
Мы хотели быть светочем и огнем. Я сдалась. Да и ты, старый друг, не смог,
не осилил этот тернистый путь, на обочине рухнув как куль муки.
И уже не вернуться, и не вернуть, нам зачтутся неправильные шаги.
Я продираюсь сквозь камни и бурелом, я ищу себя по осколкам и по частям.
Знаешь, сегодня до боли в глазах светло. Кто-то шагает вперед по пыли, костям,
втоптанным в серый асфальт дорог, как скорбная память потерь чужих.
И каждую душу клеймит ожог, на неровной дороге длиною в жизнь.

20 июня 2015

[Veda]

Каждый мой шаг - как выбор, сделан, и вмиг зачтен -
Кто-то, прозрачно-зыбкий, есть за моим плечом.
Порой подтолкнет, направит, навстречу невзгодам дня,
Во время нередких странствий зачем-то хранит меня.

Каждый мой шаг - заноза в подошву усталых ног.
Иду и глотаю слезы. Смогу, если кто-то смог.
Я не святая, правда. Не знаю слова молитв,
Но бесконечно рада, что кто-то меня хранит.

Каждый мой шаг - нежданный. Не вижу, куда идти,
Почти что не строю планы, но кто-то ведет в пути.
Сердце колотит в ребра, жжется, горит свечой -
Кто-то, безмерно добрый, есть за моим плечом.

7 июля 2015 года
Знаешь, если идти вперед, то всегда тяжело и больно, и в дороги врастает лед, или плавится до стекольной глади серое полотно, кромкой острою режет ноги. Или - холодно и темно, или - солнце, жара, ожоги.
Хоть карабкайся в гору, хоть чуть плетись по пустой равнине - непременно устанет плоть, оживет холодок в грудине -
Ну а вдруг не успеть дойти?
Ну а вдруг все шаги напрасны?
Ветер метко бьет до кости, обезличенный и бесстрастный.

Знаешь, если идти вперед, то тогда за твоей спиною не обрушится небосвод. Просто станут мосты золою, память будет чуть-чуть бледней, как цветок в пожелтевшей книге.
Не считай по дороге дней, не подсчитывай метры, лиги, мили прожитых вновь страстей, оставляя все позади.

В шуме ветра нет новостей,
про счастливый конец пути.

7 июля 2015 года
Клейми меня убийцей, подлецом, словами хлёстко вспарывая шрамы. Я только погляжу в твое лицо, в котором проступает строгость храма. Холодный свет сереющих небес взрезает глаз, затылок колет болью. Мне не найти изысканных словес, при мне лишь меч, покрытый коркой крови.
Твой дом в огне, прекрасная Аннет, вина моя в том - щепоть соли в море. А небо алым выкрасил рассвет, так тонко оттеняя твое горе. Пирует войско, славит короля, столб дыма красит чашу небосвода. Твои подошвы пачкает земля, а стройный стан сковала несвобода.
Таков удел всех благородных дев, чьи семьи подло предали корону - из замков попадать в убогий хлев, смиренно ждать, когда кулак закона, обрушит мощь на хрупкость юных спин, смолов в муку желание бороться - таких я видел тысячи картин. У моего семейного колодца, они казнили мать, отца, сестру, меня оставив жить оруженосцем. Как ты, Аннет, я трясся на ветру, и люто ненавидел свет и солнце.


Беги быстрей, беги меж мертвых тел. Кому-то - смерть, тебе - осталось жить.
В меня летят десятки острых стрел. Прощай Аннет. Ты сможешь отомстить.

13 августа 2015 года