часть 10 "Освобождающий дворецкий"

А после ужина Сиэль отправился принимать ванну перед сном.
Себастьян помог мальчику переодеться в мягкий халат и домашние туфли, а затем отправился наполнять ванну теплой водой.
Вскоре юный граф уже стоял перед большим запотевшим зеркалом, глядя на свое туманное отражение.
— Я добавил в воду настой ромашки, мяты и немного морской соли, это поможет снять стресс, и улучшит сон, — мягко сообщил дворецкий, отходя от наполненной ванны. — Осталось только принести кувшин, Мейлин, должно быть, куда-то его задевала. Хотя… осколков вроде нигде не видно...
Себастьян улыбнулся, внимательно посмотрев на юного Господина, а затем вышел из просторной ванной комнаты, прикрыв за собой дверь.
Сиэль тоже слегка улыбнулся своему отражению, на душе было очень тепло и спокойно, такого умиротворения последний представитель рода Фантомхайв не чувствовал уже очень давно. С того самого момента, как в одну ночь его жизнь была сломана по воле жестокого существа, считающего себя порождением Света.
«Как же относительны понятия Добра и Зла…, — неожиданно подумал граф. — И можно ли считать Злом того кто так добр к тебе? Скорее всего, это вопрос веры, но я больше уже ни во что не верю… Хотя теперь, наконец, могу позволить себе довериться…»
При этой мысли Сиэль вновь улыбнулся и, привычным жестом, стянул с правого глаза повязку.
В тот же миг он замер, неотрывно глядя на свое отражение, затем судорожно протер мутное от пара стекло, в надежде, что ему все только показалось. Но нет. Из зеркала на мальчика смотрело его собственное бледное лицо с пронзительно синими глазами, в которых застыло сейчас немое изумление.
Граф крепко зажмурился, ощущая, как ускоряется ритм его сердца.
«Этого не может быть! — пронеслась в голове полная отчаянья мысль. — Печать контракта не могла исчезнуть, она теперь должна остаться со мной на всю жизнь!»
Сиэль открыл глаза и вновь взглянул в зеркало. Его отражение не изменилось, лишь в чистых синих глазах заблестели выступившие слезы. Внезапно ему все стало ясно. Себастьян не пошел за кувшином, он просто ушел. И никогда больше не вернется.
«Значит, это был прощальный ужин? И последняя подаренная мне мелодия… Вот от чего она казалась настолько прекрасной…, — слезы уже медленно стекали по бледным щекам мальчика, — Но почему же он не сказал? Почему не сообщил, что покидает меня? Хотя… это и так понятно…»
Сиэль почувствовал, как до боли сжалось его сердце. Сейчас юный граф вновь ощущал себя одиноким и совершенно потерянным.
«Как же так, Себастьян… ты же обещал! — мысленно обратился он в пустоту. — Хотя я сам сказал, что не за что не смирюсь с тем, что принадлежу тебе и душой и телом, поэтому ты и ушел, освободил меня, и больше я никогда тебя не увижу…»
— Никогда… — коснувшись рукой зеркала, едва слышно прошептал мальчик. Его хрупкий мир, который едва-едва обрел четкие очертания, вновь рассыпался в прах подобно песочному замку. Душа разрывалась на части от осознания того, что Себастьян больше не придет утром его будить, не подаст завтрак, с улыбкой рассказывая, что за новые деликатесы он приготовил сегодня. Не пошутит, не скажет «Да, Мой Лорд» с характерной только для него скрытой иронией. И никогда уже жизнь не будет такой, как прежде.
«Я освободился от вечного проклятья… почему же тогда мне так невыносимо больно сейчас?» — мысленно спросил себя Сиэль, хотя ответ был для него уже очевиден. Ведь однажды он уже испытал эту боль, в ту ночь, когда навсегда лишился своих родителей.
Юный Фантомхайв смутно помнил, сколько времени прошло с того дня, когда он плакал в последний раз, но сейчас слезы медленно стекали по его лицу и капали на выложенный мрамором пол. Он по-прежнему продолжал смотреть в зеркало, глядя на полные безысходной грусти синие глаза, до тех пор, пока неожиданно не увидел у себя за спиной отражение изумленного лица Себастьяна Михаэлиса.
Мальчик вздрогнул и, не поверив увиденному, резко обернулся к двери. Себастьян стоял с фарфоровым кувшином в руках, а его выражение говорило о полном недоумении.
— Ты не ушел? – едва сдерживая дрожь в плечах, прошептал Сиэль. — Но почему? Нас же больше ничего не связывает?
Себастьян уже справился с удивлением и, ободряюще улыбнувшись мальчику, поставил кувшин на туалетный столик.
— Ну что Вы? Разве дворецкий семьи Фантомхайв мог уйти, и оставить своего Господина одного в ванной? – в его голосе прозвучали ироничные нотки, но улыбка стала чуть более мягкой. — И потом, с чего мне было уходить? Разве Вы не довольны тем, как я справляюсь со своими обязанностями?
— Нет, но… печать… она исчезла, – дрогнувшим голосом произнес Сиэль, стараясь сдержать слезы, которые, как назло, полились с новой силой.
— Конечно, как и моя… – успокаивающе подтвердил Себастьян и, достав из кармана жилета белоснежный платок, подошел к мальчику.
— Вот так… — осторожно промокнув слезы юного графа, удовлетворенно произнес он. — У Вас такие красивые синие глаза. Уверен, Леди Элизабет будет счастлива, когда увидит, что с Вами теперь все в порядке.
Сиэлю жутко захотелось обнять Себастьяна, уткнутся ему в плечо и расплакаться, чтоб он успокаивающе погладил его по голове, сказал, что никогда не оставит.
Но гордость не позволила дать волю чувствам, и вместо этого мальчик моргнул пару раз, словно демонстрируя резь в глазах, а затем сказал, уже выровняв голос:
— Я совсем отвык видеть свет, так ярко… глаза жутко слезятся.
Себастьян хитро улыбнулся.
— Зато теперь Вы свободны от моей власти… и больше нет повода переживать, — демон проницательно смотрел в глаза мальчика. — Однако если Вы не против, я бы хотел сохранить свою должность и остаться с Вами…
Сиэль принял самый серьезный вид, на который только мог быть способен заплаканный мальчик в халате и домашних мягких туфлях.
— Разумеется, я не против! – великодушно произнес он. — Себастьян, ты всегда можешь оставаться в этом доме. Более того, я считаю, что нам следует нанять еще прислугу для уборки в комнатах, растопки каминов и прочей грязной работы. Дело дворецкого ухаживать за своим Господином, подавать чай, ну и готовить, лучше, чем ты, все равно никто не сможет…
Когда юный граф закончил, демон стоял, глядя немного в сторону, так как с огромным трудом сдерживал смех.
— Конечно. Это прекрасная мысль, Мой Лорд, завтра же займусь поиском подходящих людей.
— И еще… — Сиэль принял благосклонно-безразличное выражение. — Я тут подумал… Поместье большое… И если в твоей комнате вдруг поселится пара кошек, то я могу их и не заметить.
— Вы очень великодушны сегодня, Господин, – улыбнувшись мальчику, ответил Себастьян — Мне будет крайне приятно учесть Ваши размышления на сей счет.
— Значит ты меня не оставишь? – уже, скинув маску благосклонного хозяина, совсем по-детски спросил Сиэль.
— Ну, что Вы, разумеется — нет! – помогая мальчику снять халат и забраться в ванну, с хитрой улыбкой подтвердил Себастьян. — Никогда не оставлю, Вы ведь теперь навсегда мой…
— Твой? – резко обернувшись к демону, настороженно переспросил граф.
— Ну, конечно же, мой, – медленно поливая из кувшина худенькие плечики мальчика, подтвердил Себастьян, продолжая улыбаться. — Мой маленький Господин.
— Я не маленький! – уже без тревоги, а скорее с обидой, возразил граф.
— О! Простите мою оплошность, я хотел сказать – Мой юный Господин.
— Да… это другое дело… — окончательно успокоившись, Сиэль прикрыл глаза и откинулся на пологую спинку ванны, позволяя дворецкому тщательно намыливать свое тело и волосы.
Когда водные процедуры были закончены, Михаэлис обернул графа пушистым полотенцем и бережно вынул из ванны.
— Я очень устал, Себастьян… — негромко проговорил Сиэль. — отнеси меня в спальню…
— Да, Мой лорд, – привычно ответил демон.
Сиэль чувствовал, как осторожно дворецкий поднимает его на руки, не позволяя развернуться длинному полотенцу. Мальчику всегда казалось, что Себастьян вообще не ощущает веса своей хрупкой ноши, и оттого держит ее так бережно, словно хрустальную фигурку.
В спальне все уже было убрано, чистые белые простыни дышали свежестью, на столике красовался букет белых роз, а идеально выглаженная ночная рубашка лежала на кровати, поверх одеяла. Себастьян помог графу одеться ко сну и поудобнее устроиться в постели.
— Отдыхайте, Мой Господин, приятных Вам снов… — уже взяв в руку подсвечник и собираясь выйти произнес дворецкий.
— Себастьян, постой… — позвал его уже немного сонный Сиэль. — Останься со мной, пока я не засну…
— Конечно, Мой Лорд, — слегка улыбнувшись, ответил дворецкий и, подойдя к кровати мальчика, сел рядом в кресло.
— Поговори со мной… — не громко попросил граф. Ему хотелось задать демону один важный вопрос, который бился в голове еще со вчерашнего дня.
— Хорошо, если Вы так хотите, давайте поговорим… — уже без тени иронии ответил Себастьян.
— Скажи мне… а как выглядит моя душа сейчас? – осторожно спросил Сиэль.
Демон слегка опешил от такого вопроса.
— Господин, Вы уверены, что хотите это узнать? – серьезно спросил он.
— Да. Я хочу… — твердо ответил граф Фантомхайв.
Себастьян внимательно посмотрел ему в глаза, и Сиэль заметил малиновые отблески, на миг возникшие в зрачках демона. Но мальчик не испугался, а лишь отвел взгляд.
— Хорошо… — не громко проговорил дворецкий. — Сейчас Ваша душа очень похожа на осеннее ночное небо, она бархатно синяя, лишенная свечения, характерного для большинства человеческих душ, но в этой глубокой синеве мерцают маленькие серебристые искры, совсем как звезды. Они светятся очень неравномерно, одни яркие, другие едва различимы. Это чувства ко всем, кто был и остается дорог Вашему сердцу, — Себастьян вздохнул и продолжил: — К убитым родителям, к мадам Анджелине, к Леди Элизабет, к погибшему за Вас Абберлайну, к принцу Соме, к нашим слугам, которых Вы напрасно считаете «никчемными клоунами», даже к Лау… И одна яркая искорка есть и для меня…
Сиэль опустил взгляд, задумавшись над словами демона, в сердце мальчика проникла какая-то тихая грусть.
— Скажи, а у кого бывают такие души? Ты ведь встречал подобное прежде? – почти шепотом спросил он.
— Лично я не встречал… — печально улыбнувшись, ответил Себастьян. — Но, точно знаю, что такие души встречаются редко и принадлежат людям совершившим множество преступлений, о которых они не жалеют. Однако наделенных твердым духом, интеллектом и гибким, острым умом, от чего их грехи становятся еще более тяжкими.
Однажды, очень давно, молодому наемному убийце из Римской колонии сказал почти эти же слова незнакомец в алой тоге, его глаза светились малиновым огнем, а за спиной были сложены черные крылья.
Михаэлис снова вздохнул и добавил:
— А еще он сказал тому юноше, что такие души никогда не найдут покоя, но их обладатели могут обрести власть над людьми и стать бессмертными демонами подземного мира… только вот демонам запрещено любить.
— Это ведь был ты, да? Тот юноша, – неотрывно глядя в печальные глаза своего дворецкого, спросил Сиэль.
— Простите, Мой Господин, не стоит рассказывать на ночь подобные мрачные сказки… — изобразив на лице самую беспечную улыбку, резко сменил тему Себастьян. — Лучше я расскажу Вам, как на балу при дворе великого Короля Солнца встретил еще юную Антуанетту Пуассон будущую первую красавицу Франции маркизу де Помпадур…
***
Еще несколько минут Себастьян рассказывал мальчику о прекрасных дамах, странных нравах и обычаях начала Галантного века, а затем заметил, что Сиэль уже тихо спит, уронив одну худенькую ручку на край кровати. Сейчас он казался особенно хрупким и беззащитным. Разум взрослого человека с чувствами и телом ребенка. Крайне необычное сочетание.
Себастьян улыбнулся, глядя на спящего мальчика, затем бесшумно встал с кресла и, подойдя к кровати, осторожно, чтоб не разбудить, подвинул ручку юного графа в более удобное положение, и накрыл одеялом.
— Спи спокойно, мой маленький Сиэль… — едва слышно прошептал Михаэлис, затем задул свечи и вышел из спальни.
Направляясь по коридору в свою комнату, Себастьян чувствовал себя почти счастливым, настолько, насколько это вообще возможно для демона.
«Одиночество — самая страшная пытка, особенно когда длится вечность...» — пронеслись в его голове давно услышанные слова, тогда он не задумался об их истинном смысле, но теперь понимал его, так как никто другой. Однако из каждой ситуации можно отыскать выход, даже если ты навсегда потерявший надежду на прощение демон.
«Одиночество — самая страшная пытка, но я все же нашел способ ее избежать…, — мысленно заключил Михаэлис. — Сейчас, когда я вижу душу моего маленького Господина и все чувства, которые он испытывает, я понимаю, что и в непроглядном мраке моей души светится одна маленькая серебристая точка. Однажды, на реке Смерти, юный граф назвал свои чувства красивыми, теперь я точно знаю, что это действительно так… И хотя я и демон, поглощающий души людей, но для этой единственной души навсегда останусь верным дворецким. Ни в земном мире, ни в преисподней, одиночество больше никогда не будет нашим проклятьем. Должно быть, в этом и заключался самый выгодный мой контракт».

КОНЕЦ.