оставь надежду, всяк сюда входящий

[Trish]

Жила-была давным-давно одна красавица: волос чёрен, как вороново крыло, глаза тёмны, как южная ночь, кожа бела, как снег, которого она никогда не видела, губы красны, как кровью намазаны. Не радовали её душу свет солнца, цветок, распускающийся в его лучах, лёгкий утренний ветерок. А любила красавица «трамонтану», холодный северный ветер, навевающий на жизнерадостных людей грусть-тоску, а иногда внушающий и безумие.
А в красавицу был влюблен один знатный идальго из города Ситжес, что под Барселоной. Как могла скромная девушка дать отпор отпрыску знатного рода, да никак. Не обратил внимание идальго на её странности и заставил выйти за себя замуж.
В 1814 году родился у них долгожданный наследник - Факундо Бакарди Массо. Пошёл он не в папу, пошёл он в маму: не любил дневной свет, солнце, свежий утренний ветер, а болезненно любил корриду, приторно-тяжёлый, но такой восхитительный запах крови, смертельно-угнетающий запах побежденного и торжествующе-кровавый запах победителя.
Что он там натворил в родном городишке, поддавшись влиянию этих запахов, исторические хроники скромно умалчивают. Но в 1830 году юноша был вынужден внезапно эмигрировать в Новый Свет. Там 4 февраля 1862 года он и основал компанию, известную теперь на весь мир - компанию по производству рома, такого, например, как Bacardi Superior, а позже – Мartini, Dewar’s, Otardи др.
В том же году он совместно с братом Хосе (которого тоже «высвистал» на Кубу) приобрел первый винокуренный завод в Сантьяго-де-Куба. Дожил он до почти глубокой (по тем временам) старости и «ушёл» из жизни, как уверяют те же хроники, в 1886 году.
Ну, неприлично было больше жить в те суровые времена, оставаясь почти таким же молодым.
«Обратился» ли владелец ромовой империи в родном городе (с помощью своей странно болезненной матушки) или его столь необъяснимо «низменные» страсти привели к желаемому результату позднее, семейные хроники также умалчивают.
Куба... такой загадочный остров, там во всём свобода, всё дозволено.
Испытывая непонятное чувство вины, точнее очень даже понятное (ибо родился он в семье ярых католиков, в эпоху жесткого прессинга со стороны служителей церкви), осыпал Факундо родной город разными милостями (и денежными пожертвованиями и разными постройками). Одна из таких построек сохранилась до сих пор – знаменитый бар Bacardi.
Единственное место в Ситжесе, которое открывается лишь после заката солнца.




Плотные ставни не пропускают даже лучик дневного света внутрь помещений.

........

Затемненные стёкла дверей тоже не пропускают никакого света.



Валом валят туда любопытные туристы, даже очередь с вечера занимают, а местная публика захаживать не любит: дороговато выходит, говорят.
А в каком смысле дороговато? - Да дорого платить приходится.
А как платить? – Молчат, скромно глаза отводят…
Ведь совет директоров компании возглавляет пра-пра-правнук основателя Facundo L. Bacardi, который как две капли воды напоминает своего обожаемого предка. Как будто с него портрет молодого Факундо Бакарди Массо писали (даже родинка на том же месте на той же стороне лица).
Да и пра-пра-прадедушке недаром же памятник поставлен.



А все ли туристы из бара выходят глубокой ночью или не все, кто знает. Насильно никто не тащит, сами рвутся.
А жители что, жители ничего - пра-пра-правнук основателя их своей милостью не обделяет, как пра-пра-прадедушка завещал.

Подошла я к строению, потопталась рядом и заглянуть охота и странноватый холодок по спине бежит.
– Не ходи, ты здесь чужая будешь, нет здесь твоих. Иди своей дорогой. Мы тебя не тронем, иди,- тихий голос прошептал на ухо, как иголочки в лицо вонзились.
На каком языке, с испугу даже не разобрала, но всё поняла.
Обернулась, высокий тёмный силуэт неторопливо в сторону уходит, на секунду обернулся, клык в лунном свете сверкнул... и исчез.




Ну и ладно, ну и не очень хотелось, пойду-ка я лучше на Зомби-прогулку.
Уж там кого-нибудь найду…